Нерон родился в декабре 37 года в Анции. Его изначальным именем было Луций Домиций Агенобарб. Отец Нерона, Гней Домиций Агенобарб, принадлежал к древнему знатному роду, а мать, Агриппина Младшая, была дочерью Германика и Агриппины Старшей. Получивший власть Калигула отправил Агриппину Младшую в изгнание, когда ее ребенку было 2 года. Вернулась она уже при императоре Клавдии, своем дяде, а через некоторое время еще и вышла за него замуж.

Мальчику было обеспечено хорошее образование. Одним из его наставников, к примеру, стал знаменитый философ Луций Анней Сенека (Младший). Вскоре он женился на дочери Клавдия Октавии, после чего, в 50 году, Агриппина уговорила Клавдия усыновить его. Так Луций Домиций, будучи старше, перехватил право первенства у Британника, родного сына императора. Впрочем, звали его теперь Нерон Клавдий Друз Германик. В 54 году Клавдий умер и Агриппина, отклонив претензии Британника и опираясь на поддержку командующего преторианцев Секста Афрания Бурра, сохранила трон для Нерона.

Поскольку Нерону к этому времени было еще только 16 лет, власть сначала перешла к Агриппине — сестре и жене двух предыдущих императоров и матери следующего. В этот период даже были выпущены монеты с обращенными друг к другу профилями Нерона и Агриппины. Говорили, что она тайно присутствовала на заседаниях императорского совета. Полученную власть она использовала для устранения соперников сына, в том числе особенно беспокоившего ее Марка Юния Силана, который, также как и Нерон, но по другой линии, был праправнуком Августа.

В начале 55 года в дворцовой столовой умирает Британник. Его убийство приписывают Нерону, но доказать это не представляется возможным. Молодой император переселяет свою мать в отдельную резиденцию и с этого времени Агриппина утрачивает свое влияние. Империя же переходит под умелое, хоть и неформальное, руководство Сенеки и Бурра. Покойного Клавдия причислили к богам (первого после Августа), а сам Нерон пообещал взять за образец своего прапрадеда Августа.

Новый император в начале своего правления действительно подавал большие надежды. Он серьезно занялся государственными делами, в том числе своими судейскими обязанностями, и даже внедрил ряд полезных идей. Были предприняты меры по борьбе с фальшивомонетчиками, население провинций освободили от сбора огромных денежных сумм на проведение гладиаторских боев, вознаграждение доносчикам уменьшили вчетверо. Нерон также постарался устранить незаконные поборы по всей империи, запретить убийство гладиаторов, убрать преторианскую стражу из театров и цирков. Как и его учитель, Сенека, Нерон был, в общем, гуманным человеком, противящимся убийству, даже в качестве наказания. Ничем хорошим, правда, эти начинания не обернулись. Они привели к увеличению официальных сборов, шумным ссорам на аренах и падению интереса к зрелищам.

Неудачи значительно умерили пыл молодого еще человека. В таком возрасте трудно научиться самообладанию, если любое твое желание мгновенно выполняется. Император стал все больше времени отдавать развлечениям, разнообразие которых становилось поистине безграничным. Этому способствовали и льстивые придворные, готовые радостно поддержать любой каприз государя. Времени же на утомительные государственные дела оставалось все меньше.

Сенека и Бурр старались представить поступки императора так, чтобы они не вызывали скандалов в обществе. Например, узнав о его намерении заключить брак с бывшей рабыней Актой, они убедили общество, что брак этот не будет официальным. Агриппина с подобным смириться не могла. Она по-прежнему не оставляла попыток влиять на него так же, как на Клавдия. Помимо этого, она порицала греческие пристрастия сына в искусстве и его привычку облачаться в греческие же «женоподобные» одеяния. В 59 году, услышав очередные злобные высказывания матери в свой адрес, Нерон организовал ее убийство. Произошло оно на берегу Неаполитанского залива. Сенату он заявил, что был вынужден это сделать, поскольку Агриппина замышляла покушение на его жизнь.

Для потомков убийство Нероном своей матери стало воплощением ужаса. Однако, сенаторы, ненавидевшие Агриппину за ее надменность и попрание законов, совсем не сожалели о ее кончине. Отношение к этому событию преторианцев и населения тоже не слишком отличалось от мнения сенаторов.

Как ни странно, но в действительности вполне возможно, что Нерона не особо интересовала верховная власть над Империей. Его мечтой была игра на сцене. Император писал и декламировал стихи, пел, играл на лире и рисовал. Судить о том, насколько хорошо это у него получалось, мы можем лишь по трудам историков сенатского толка, выставлявшим его притязания исключительно в смешном свете. Может, на самом деле он был не таким уж и плохим актером. Фактом является то, что его всегда награждали призами и рукоплесканиями, но вот как актера или как императора, неизвестно.

Между тем, независимо от жизни, которую Нерон вел в столице, дела Империи шли своим чередом. В Британии Гай Светоний Павлин расширил римские владения, захватив друидскую крепость Мона. Там же, в восточной части острова, поборы римлян спровоцировали мятеж племени иценов. В 60 году их женщина-вождь Боудикка изгнала римских колонистов из Камулодуна, Лондиния и Веруламия, убив 70 000 римлян и их союзников, прежде чем потерпела поражение при Атерстоне.

После смерти марионеточного правителя, посаженного Римом на трон Армении, царь Парфии решил воспользоваться возникшей там смутой. Его армия вторглась в Армению и возвела на трон Тиридата, брата парфянского царя. Нерон отправил на Восток армию под командованием талантливого полководца Гнея Домиция Корбулона, проявившего себя еще в Германии. Три года он тренировал свои легионы на Востоке, после чего, в 58 году, вторгся в Армению, изгнал оттуда парфян и посадил на трон ставленника Империи. Однако, в планы Нерона не входили чрезмерные успехи его полководцев, которых он несколько опасался, и Корбулон был заменен куда менее компетентным человеком. Результатом стало сокрушительное поражение римлян в 62 году. Нерон был вынужден вернуть в Армению Корбулона, который навел порядок восстановил мир. Царем Армении так и остался Тиридат, но в 63 году он прибыл в Рим и принял корону непосредственно из рук Нерона, признав, хотя бы формально, свою зависимость от Империи.

Пока армия наводила порядок в Армении, кризис назрел в Иудее. Под властью династии Иродов и римским протекторатом жители этой провинции становились все беспокойнее. Они резко выступали против любого почитания человека как живого бога. К счастью, Нерону не пришло в голову повторять ошибку Калигулы, велевшего поставить свою статую в иудейском Храме (что так и не было осуществлено), и требовать для себя подобных почестей.

Можно отметить, что иудеи во многом сами были виноваты в том, что произошло впоследствии. То, что они считали истинным только своего Бога и с омерзением относились к идолопоклонству других народов, навлекло на них всеобщую ненависть. При общей веротерпимости тогдашнего мира, при отсутствии религиозного фанатизма и религиозных войн их «точка зрения» была совершенно неприемлема для соседей.

Клавдий, придя к власти, посадил на иудейский престол своего друга Ирода Агриппу и позволил тому править по своему усмотрению. К сожалению, правление его оказалось недолгим. В 44 году Ирод Агриппа скончался и реальная власть снова перешла в руки римских прокураторов, не особо считавшихся с местными традициями. Один из них, назначенный Нероном, совершил немыслимое — разграбил сокровищницу Храма. Несмотря на все попытки Ирода Агриппы II, преемника умершего правителя, восстановить в стране мир и порядок, его просто не стали слушать. В 66 году вся Иудея оказалась охваченной восстанием. Армия, находившаяся в провинции, оказалась не в силах справиться с ситуацией и Нерону пришлось отправить на Восток три легиона под командованием Тита Флавия Сабина Веспасиана.

В 62 году ушли с политической сцены Сенека и Бурр. Бурр умер от опухоли горла. На посту командующего преторианцами его сменили напарники Фений Руф и Гай Софоний Тигеллин, сицилиец, поощрявший безумства императора. Сенека не смог ужиться с Тигеллином и своевольным императором и ушел в отставку (сколотив, правда, к этому моменту, огромное состояние). Тормозов у Нерона не осталось совсем. Он развелся с совершенно безобидной Октавией, которая в 62 году была изгнана и убита. Ее место заняла Поппея Сабина. В 65 году она умерла при неясных обстоятельствах.

К этому времени Нерон стал все больше «углубляться» в искусство. Поначалу император ограничивался появлением на сцене частного театра, но в 64 году решил устроить себе дебют перед публикой Неаполя. Там, к его удовольствию, большинством зрителей были греки. На следующий же год он провел в столице Вторые Игры Нерона, организованные по греческому образцу, (первые прошли в 60 году) и на них впервые выступил перед римскими зрителями. Тацит описывает эти Игры, а также проведенные позже Юношеские Игры, как сопровождавшиеся всеми мыслимыми формами разнузданной безнравственности. Нерон принимал в них непосредственное участие, появляясь повсюду в сопровождении восхвалителей из числа всадников.

Наглость, похоть, распущенность и жестокость императора проявлялись все заметней. Едва темнело, он надевал накладные волосы и шел слоняться по кабакам или переулкам, где нападал на людей и наносил им раны. Не раз и его самого могли прикончить — один из сенаторов избил его до полусмерти за приставания к своей жене. После этого случая Нерон выходил по вечерам только в сопровождении охраны, неприметно державшейся в стороне.

Однако, со временем, он перестал прятаться и бросился, не таясь, в еще худшие пороки. Пиры затягивались с полудня до полуночи. Нерон жил и с мальчиками, и с замужними женщинами, и даже изнасиловал весталку Рубрию. Мальчика Спора он сделал евнухом и справил с ним свадьбу со всеми обрядами, одел как императрицу и везде возил с собой в носилках. Собственное тело он столько раз отдавал на разврат, что едва ли хоть одна его часть осталась неоскверненной. В звериной шкуре он выскакивал из клетки и набрасывался на привязанных к столбам голых мужчин и женщин и, насытив свою похоть, отдавался вольноотпущеннику Дорифору, за которого вышел замуж.

Единственным применением денег Нерон считал мотовство, а в своем дяде Калигуле больше всего восхищался тем, как тот за год спустил огромное наследство Тиберия. Ни одного платья он не надевал дважды. Ставки в игре делал по 400 000 сестерциев. Рыбу ловил позолоченной сетью. На Тиридата, когда тот прибыл в Рим за короной, Нерон тратил по 800 000 в день, а при отъезде пожаловал ему больше 100 000 000.

Ситуация в Риме ухудшалась. Беднейшие кварталы города состояли из полуразвалившихся деревянных лачуг и любой пожар был способен охватить всю округу. Пожары случались и до и после Нерона, но самым ужасным стал пожар 64 года, продолжавшийся 6 дней и уничтоживший почти весь город. Когда началось бедствие, Нерон находился в Атинуме, в 30 милях от Рима. Как только император узнал о случившемся, он тут же поспешил вернуться и сделал все возможное для организации спасательных операций и постройки временных убежищ для оставшихся без крова людей. Однако, и здесь Нерона не отпустила мания устраивать зрелища. Глядя на пожар, охвативший город, он вспомнил о великом пожаре Трои и не удержался от того, чтобы достать свою лиру и начать нараспев читать свою поэму «Крушение Трои».

Тацит сообщает, что Нерон пытался возложить вину за пожар на маленькую христианскую общину, которую тогда считали еврейской сектой. Многих ее членов сожгли заживо. К событиям того времени принято относить мученичество Святых Петра и Павла. Именно с этого момента христиан стали по-настоящему преследовать. Причем гонения на христиан достигли такой силы, что сами римляне начали их жалеть.

Эти преследования сделали для распространения христианства в Империи больше, чем любые проповеди. Люди, мужественно умиравшие за свои убеждения, не могли не вызывать уважения у римских граждан, ведь это было сродни их собственным традициям. Так, усиливая репрессии, Нерон добился совершенно обратного эффекта.

А еще ходили слухи, что император сам организовал поджог, чтобы использовать освободившуюся землю для строительства своего «Золотого Дома». Еще в предшествующие годы он выстроил для себя поражающий воображение дворец, соединивший Палатинский и Эсквилинский холмы и получивший название Domus Transitoria (Проходной Дом). После пожара он стал всего лишь прихожей куда более масштабного Domus Aurea, раскинувшегося вместе с садами на значительной части территории Рима, ранее плотно заселенной.

Никогда ни до, ни после этого ни один европейский монарх не занимал такую огромную площадь столицы под личную резиденцию. Дворец, созданный архитекторами Севером и Целером в период с 64 по 68 годы, представлял собой совокупность отдельных павильонов и просторных площадей с огромным искусственным озером, в которое было запущено множество рыб и животных. Сейчас не представляется возможным составить план главной постройки Эсквилинского холма, поскольку дворец сгорел уже при императоре Тите и его фундаменты оказались под позднейшими застройками или же просто под землей.

Из описаний историков можно отметить, что его увенчанный куполом с центральным отверстием для освещения восьмиугольный зал был возведен с использованием бетона. Здание также было оборудовано всеми техническими новшествами того времени — банями с серной и минеральной водой, гидравлическим органом, движущимися панелями, осыпавшими обедающих цветами. Купол вращался, воспроизводя движение небесных светил. По окончании строительства дворца Нерон воскликнул: «Замечательно! Наконец-то я смогу жить по-человечески!»

Как и любой император, Нерон был весьма подозрителен по-отношению к аристократии. Его беспокоило, что сенаторы все еще мечтают о возвращении своей прежней власти взамен своего нынешнего унизительного положения, и потому он внимательно следил за ними. Добавило напряжения и возобновление, благодаря Тигеллину, закона об измене, а также уничтожение, его стараниями, подозреваемых в оппозиции императору.

В 65 году возник заговор с целью смещения Нерона и утверждения на его месте сенатора Гая Кальпурния Пизона, человека не очень далекого. Заговорщикам не удалось быстро перейти к активным действиям и кто-то успел донести императору об их планах. Итогом стали 19 казней и самоубийств и 13 изгнаний. Так самоубийство совершил Сенека. Был казнен и его племянник Лукан, бывший близким другом Нерона. Среди прочих казненных оказались отличившийся в борьбе с парфянами Корбулон и дочь покойного императора Клавдия. И если убийство нескольких сенаторов и прочих аристократов не вызвала в армии ни малейшего волнения, то казнь Корбулона задела военачальников за живое.

А император отправился в Грецию блистать своими артистическими талантами и пополнять коллекцию произведений искусства. В это же время в Иудее простые крестьяне успешно противостояли непобедимым римским легионам, что вызывало большое недовольство. Пока Нерон развлекался, его солдаты умирали на поле боя. Кроме того, военных, людей старой закалки, шокировало то, что их император участвует в представлениях наравне с профессиональными лицедеями. Они по-прежнему считали, что глава Империи должен быть воином и государственным мужем, а не балаганным кривлякой. В провинциях начали вспыхивать восстания легионеров, пытавшихся провозгласить императорами своих командиров.

На фоне этого и все еще продолжавшихся преследований в Риме возникла нехватка продовольствия. Ситуация обострилась настолько, что назначенный Нероном главой города вольноотпущенник Гелий был вынужден сам отправиться в Грецию, чтобы упросить императора немедленно вернуться. Что Нерон и сделал в январе 68 года, устроив, правда, из этого очередное театральное представление.

А было уже не до шуток. Император мог бы переломить ситуацию, действуя достаточно решительно, но он, казалось, мог только мечтать о чудесном изменении в настроениях взбунтовавшихся войск. Тигеллин же серьезно заболел и ничем не мог помочь. Испанские легионеры возвели на престол своего командира Сервия Сульпиция Гальбу. Их выбор подтвердила преторианская гвардия. 9 июня, еще не добравшись до Рима, Нерон узнал, что сенат тоже выступил против него и вынес ему смертный приговор по обычаю предков.

Спутники умоляли его скорее уйти от грозящего ему позора. Он же велел снять с него мерку и по ней у него на глазах вырыть могилу, а также собрать куски мрамора и принести воды и дров, чтобы управиться с трупом (мрамор — на надгробие, вода для омовения трупа, дрова для сжигания трупа). При каждом приказании он повторял : «Какой великий артист погибает!» (Qualis artifex pereo!) На вопрос, что это за казнь по обычаям предков, он получил ответ, что преступника раздевают донага, голову зажимают колодкой и тело секут розгами до смерти. Нерон пришел в ужас и после некоторых метаний все-таки вонзил себе в горло меч с помощью своего советника Эпафродита.

Светоний рассказывает, что неизвестные лица еще долго украшали могилу Нерона цветами, выставляли его бюсты у ораторской трибуны на форуме и выпускали прокламации, в которых говорилось, что император жив и скоро вернется, чтобы наказать своих врагов.

Нерон стал последним императором, происходившим из рода Августов или Юлиев — Клавдиев, правившим Римом около столетия (если считать со времени победы Цезаря над Помпеем). И хотя ни один из последующих правителей не мог похвастаться хотя бы каплей крови Цезаря или Августа, все они использовали эти имена в качестве имперских титулов. Слово цезарь, фактически, стало синонимом слова император на все последующие времена (отсюда же и кайзер, и царь). И, конечно, такой эпитет, как «августейшая особа».

Далее: Династия Юлиев — Клавдиев
Назад: Принципат. Клавдий (41 — 54 гг)

Тиберий Клавдий Друз Нерон Германик был младшим братом Германика, отца императора Гая Цезаря Калигулы. Следовательно, Калигуле он приходился родным дядей.

С ранних лет Клавдий был слабохарактерным, болезненным ребенком и постепенно даже прослыл дурачком. Он был вынужден всегда оставаться на вторых ролях и терпеть пренебрежение и насмешки родни. Ни при Августе, ни при Тиберии он не получил никакой государственной должности и все свое внимание отдал наукам, в частности истории Рима, и написал весьма интересные трактаты об этрусках и карфагенянах. Возможно, такой образ жизни и спас его от придворных интриганов, которым Клавдий казался совершенно безопасным существом. Лишь Калигула, придя к власти, назначил своего дядю консулом — и то ввиду его очевидной безобидности.

Во время убийства Калигулы Клавдий находился неподалеку от места преступления и в страхе спрятался за занавеску в дворцовых покоях. Там его обнаружил один из преторианцев и препроводил в лагерь императорской гвардии. Клавдий умолял убийц сжалиться над ним, но солдаты и не собирались причинять вреда немолодому историку — у них были другие планы. Они понимали, что государству будет нужен новый император, а перед ними — последний представитель рода Клавдиев.

В это время сенаторы совещались по поводу своих дальнейших действий. Первое в истории убийство римского императора стало для них просто подарком. Когда сделалось ясно, на что способен безумец, обладающий властью и титулом императора, доверие к системе принципата было серьезно подорвано. Императорство Калигулы уничтожило все, чего добились его предшественники за 70 лет разумного и твердого правления. Всеобщее настроение располагало к попытке восстановить Республику.

Однако, поскольку император был убит собственными солдатами, только они могли решить, кто будет следующим правителем Рима. Да и в любом случае, только армия обладала реальной силой, и сенату нечего было ей противопоставить. А армия решила, что императором будет Клавдий, брат всеми любимого Германика, умершего в 19 году. Не видя другого выхода, сенаторы наделили Клавдия всей полнотой императорской власти. Он так и не простил сенаторам их колебаний, а они, в свою очередь, не забыли, что были лишены возможности принять независимое решение. Возможно, Клавдий на самом деле и не хотел принимать этот пост, но у него тоже не было ни малейшей возможности спорить с занявшими дворец вооруженными солдатами.

Новый император щедро одарил преторианцев, создав этим очень плохой прецедент. Солдатам стало ясно, что за возведение на трон можно получать плату. Впоследствии цена за такую «услугу» выросла многократно. Клавдий даже не постеснялся выпустить посвященные этому событию золотые и серебряные монеты «Принятие присяги преторианцев» и «Встреча императора». Его последователи уже не проявляли такой откровенности.

К этому времени Клавдию уже исполнилось 50 лет. Всей своей предыдущей жизнью он был совершенно не подготовлен к роли властителя империи. Но, раз уж так сложилась судьба, он сделал все возможное для наилучшего правления. Он продолжил перестраивать Рим, расширил сеть дорог, связывающих империю, приказал вырыть водоемы, повысившие урожайность пахотных земель. Больше не было ни какой речи о божественных почестях, так задевавших горожан при Калигуле. И, не смотря на свою неприязнь к сенату, Клавдий старался поддерживать с ним хорошие отношения, оставаясь «первым среди равных» в лучших традициях эпохи Августа.

Сложившуюся благоприятную атмосферу нарушил мятеж наместника верхней Иллирии, Марка Фурия Камилла Скрибониана. Мятеж был подавлен, но его зачинщики поддерживали тесные связи с влиятельными гражданами Рима. Клавдию пришлось принять жесткие меры безопасности, которые привели к провалам не менее шести заговоров за следующие 12 лет его правления. Это стоило жизни 35 сенаторам и 200 — 300 представителям сословия всадников. При всем показном уважении Клавдий стал контролировать настроения сената  жестче любого из своих предшественников. В 47 году он даже восстановил и лично возглавил цензорскую службу.

Несмотря на кажущийся мирным нрав Клавдия, границы империи заметно расширились за время его правления. В 42 году провинцией Рима стала Мавритания, правителя которой, Птолемея, казнил еще Калигула. В 43 году за Мавританией последовала Ликия, государство на юго-западе Малой Азии, а в 46 году провинцией стала Фракия, лежавшая к северу от Эгейского моря. Кроме того, в 43 году империя шагнула за северное море и в течение 4 лет укрепилась в Британии, сделав то, что не удалось Юлию Цезарю. Южная и Центральная Англия были завоеваны римскими войсками под командованием Авла Плавтия и превращены в римскую провинцию Британнику. Клавдий лично прибыл туда для завершающего штурма Камулодуна — столицы разгромленных белгов.

Новые территории стали источником для дополнительного набора войск, состоянию которых Клавдий уделял серьезное внимание. Теперь добровольцы, отслужившие 25 лет, получали римское гражданство. Такие же права даровались их женам и сыновьям. Такая политика надолго стабилизировала ситуацию в Галлии, сделав ее удобной базой для дальнейших завоеваний. К 48 году количество римских граждан достигло 6 000 000. К достижениям Клавдия следует отнести и реорганизацию флота. Был построен новый огромный порт в Остии и предприняты шаги для создания флотилий в гаванях Понта и Британии.

Клавдий также допустил в сенат граждан из регионов Галлии. И хотя число сенаторов-неитальянцев оставалось ничтожно малым еще несколько десятилетий, это вызвало бурю негодования по отношению к иностранцам и пристрастию к ним Клавдия.

Большое внимание Клавдий уделял своим судейским обязанностям, рассматривая даже такие дела, какие его предшественники зачастую отдавали суду сената. А его реформы в сфере юстиции способствовали ускорению процедур, устанавливали недельный срок содержания под следствием и требовали соблюдения прежде всего духа, а не буквы закона. Усердие, с которым император исполнял свои обязанности, подтверждается и девизом, присутствующем на монетах его времени — «CONSTANTIA AVGVSTI» (Настойчивость Императора).

Но человек не в состоянии делать все один. Бремя забот императора требовало привлечения помощников, тех, которым он мог доверять. Самым влиятельным из них стал Луций Вителий, сын всадника, добившийся быстрого продвижения по служебной лестнице еще при Тиберии. При Клавдии он получил редчайшее назначение на пост третьего консула. Кроме того, он стал напарником Клавдия в делах цензуры.

Клавдий значительно расширил полномочия и круг обязанностей некоторых своих друзей вольноотпущенников, большей частью людей ближневосточного происхождения. Сам император стал, в основном, определять общие направления. Ряд писателей изображает Клавдия безвольным правителем, подчинившимся их возмутительным прихотям. Однако, до самых последних лет жизни Клавдий сам принимал все особенно важные решения.

Один из таких «секретарей» императора, Нарцисс, ведавший всей перепиской Клавдия и знавший, соответственно, все его тайны, в 48 году фактически предотвратил дворцовый переворот. В длинном списке любовников двадцатитрехлетней жены Клавдия, Валерии Мессалины, появился богатый и знатный Гай Силий. Когда император уехал по делам в Остию, Мессалина и Силий попытались посадить на трон семилетнего сына Клавдия, Британника, чтобы самим получить регенство. Клавдий оказался в растерянности, но Нарцисс действовал весьма решительно. Он арестовал и казнил Силия, а Мессалину заставил покончить жизнь самоубийством.

Позднее историки так ярко живописали распущенность и пороки Мессалины, что ее имя стало нарицательным.

В 49 году Клавдий женился на Агриппине, сестре Калигулы, т.е. своей племяннице. Она получила титул Августы — честь, которой при жизни не удостаивалась ни одна супруга императора. От первого брака у нее был сын Домиций, который теперь принял имя Нерон Клавдий Цезарь Домиций Германик, в истории более известный как Нерон. Агриппина мечтала увидеть его правителем империи в обход более молодого Британника. Для этого она устроила обручение Нерона с дочерью Клавдия, Октавией и добилась того, что через год император официально усыновил его.

После того как ее сын стал признанным наследником, Агриппина перестала нуждаться в Клавдии. По свидетельству историков, в 54 году она отравила мужа, накормив его ядовитыми грибами, заручившись, предварительно, обещанием преторианской гвардии за большую награду объявить Нерона новым правителем. А если солдаты говорили «да», сенаторы уже не могли отказать. Похоронен Клавдий был с пышностью, положенной правителю. Помимо этого он был обожествлен. Надгробную речь произнес Сенека, позднее, однако, написавший едкую сатиру по поводу признания Клавдия богом.

По сообщению Светония, Клавдий был исключительно гетеросексуален — редкость среди римских правителей. Он был высок, имел выразительное лицо и светлые волосы. Однако, заикался, страдал хроническим насморком и нервным тиком. Он плохо спал ночью, а днем дремал даже на заседаниях сената. Как человек, Клавдий был неоднозначен. Его старания совместить традиции с нововведениями порождали смесь прогрессивных преобразований и дремучего педантизма. Разум Клавдия бурлил полезными идеями, не облеченными в определенную форму. Замечателен был высокий уровень эрудиции Клавдия. Плиний Старший, например, причислял его к сотне выдающихся ученых эпохи. Он создал 20 книг об этрусках, 8 по истории Карфагена и еще 8 книг мемуаров. К сожалению, все они утрачены. Он также добавил три буквы к романскому алфавиту, но вскоре они снова были упразднены.

Назад: Принципат. Гай Цезарь Калигула (37 — 41гг)
Далее: Принципат. Нерон (54 — 68 гг)

Патрицианский род Клавдиев берет свое начало из Регилл, сабинского городка. По одним сведениям он переселился в Рим вскоре после его основания по почину Тита Тация, соправителя Ромула. По другим, более правдоподобным, — по почину Атты Клавдия, главы рода, через пять лет после изгнания из Рима царей. Известны многие заслуги Клавдиев перед государством, но известны и многие их грязные поступки. Известно также их непримиримое и надменное отношение к народу. Вот из этого рода и происходил Тиберий Цезарь, по отцовской и материнской линиям сразу.

Его матерью была Ливия Друзилла, ставшая женой Августа, когда Тиберию исполнилось 4 года. Достигнув совершеннолетия, он женился на Агриппине, дочери Марка Агриппы. Но хотя они жили в согласии и Агриппина уже родила ему сына Друза, ему было велено дать ей развод и вступить в брак с Юлией, дочерью Августа. Это стало для Тиберия тяжелым испытанием и отразилось на его дальнейшей судьбе.

Свою военную службу он начал войсковым трибуном в кантабрийском походе. После этого Тиберий возглавил армию на Востоке и вернул армянское царство Тиграну. Он же принял знамена, захваченные парфянами у Красса. В Германии он захватил 40 000 пленных и переселил их в Галлию. В Риме он занимал должности квестора, претора и консула, а спустя некоторое время получил и трибунскую власть.

Однако, среди непрерывной череды этих успехов, в расцвете сил, Тиберий внезапно решил отойти от дел и удалиться подальше от Рима. Возможно, его толкнуло на это отвращение к жене, которую он больше не мог терпеть, но не мог и отвергнуть. А по мнению некоторых, он, видя подросших внуков Августа, добровольно уступил им второе место в государстве. Формально же Тиберий сослался на усталость от государственных дел и необходимость отдыха. Получив разрешение, он удалился на Родос, где стал жить как простой гражданин.

Некоторое время спустя он узнал, что Юлия, его жена, осуждена за разврат и выслана из Рима и что Август от его имени дал ей развод. Тиберий просит разрешения навестить своих родственников, но получает отказ. Его добровольный отъезд из Рима превращается в ссылку. Лишь после долгих просьб, на восьмом году его удаления, Тиберию дозволяется вернуться в столицу при условии неучастия в государственных делах.

Вернувшись, он представил народу своего сына Друза, а сам поселился на Эсквилине, в садах Мецената, занимаясь только частными делами. Однако, в течении трех лет скончались Гай и Луций, внуки Августа, и тогда Август, лишившись наследников, усыновил Тиберия. После этого началось его настоящее возвышение. Он снова получил трибунскую власть и командование легионами. Ему доверили самую тяжелую из внешних войн после Пунических — войну с отпавшей Иллирией, длившуюся три года и законченную им приведением Иллирии к покорности.

Через год после гибели Квинтиллия Вара с тремя легионами в Германии туда был направлен Тиберий. Понимая, что причиной поражения Вара была опрометчивость полководца, он проявил необычайную бдительность ничего не предпринимая без одобрения совета и тщательно планируя свои действия. Поддерживая порядок в войске, Тиберий восстановил древние способы порицаний и наказаний. Вернувшись через два года в Рим, он посвятил храм Кастора и Поллукса, отстроенный им еще в 6 году н.э.

После смерти Августа в 14 году н.э. Тиберий, как и Август в свое время, предложил сенаторам восстановить республику. Конечно, это был лишь способ принуждения сената к официальной передаче власти новому императору. Отлично это понимая, сенаторы также знали, какая анархия разгуляется в государстве, если Тиберий, вдруг, говорит серьезно. Помня сотрясавшие империю гражданские войны, они не имели желания переживать все это еще раз. При жизни принцепса солдаты получали жалование из его рук, что гарантировало их лояльность правителю, но после его смерти полководцы могли много чего наобещать своим легионерам и начать кровавую борьбу за власть при отсутствии законного, всеми признанного преемника покойного Августа.

Сенаторы немедленно вручили бразды правления новому императору. Зная его сильный характер и признавая законность притязаний того, кого сам Август избрал своим наследником, они решили избежать кровавой смуты с трудно предсказуемыми последствиями. Одобрения же сената было достаточно для вступления в силу завещания Августа. Тиберий стал законным правителем государства. Однако, он не питал иллюзий по поводу сложности возложенной на него задачи: «Друзья, уговаривающие меня, вы не знаете, что за изверг — эта власть».

После этого ему пришлось столкнуться с восстаниями легионов, стоявших на берегах Дуная и Рейна. Бунтовщиков на Дунае усмирил его сын, Друз-младший. Ситуация на Рейне была более опасной. Легионеры здесь были в высшей степени преданы своему военачальнику Друзу-старшему, брату Тиберия, у которого в 15 году до н.э. родился сын, названный Германиком в честь побед отца. Когда Друз умер, Германику было 6 лет, но к моменту трагического поражения Вара ему было уже 24 и он проявил себя весьма достойным молодым человеком. Август был настолько им доволен, что отправил к Рейну вместе с Тиберием для разрешения возникшей там критической ситуации. А начав подготовку к передаче титула Тиберию, приказал ему усыновить Германика и назначить того своим наследником в обход родного сына Тиберия.

Когда Август скончался, Тиберий прибыл в Рим, а Германик оказался среди восставших легионеров. Искусно сочетая любезность с твердостью, он сумел успокоить легионы, пообещав им прибавку жалования. Чтобы легионеры не страдали от безделья, он снова повел их в поход на германцев и сумел выйти победителем в нескольких серьезных битвах, показав противнику, что поражение Вара было делом случая. Легионы даже прошли через Тевтобургский лес и похоронили останки своих товарищей, снова подняв престиж римского оружия.

Однако, Тиберий, хоть и считая, что Германик сделал великое дело, не видел никакого смысла в попытках восстановления прежней границы империи, проходившей по берегу Эльбы. Это было слишком дорого и с точки зрения денег, и с точки зрения возможных людских потерь. В 16 году н.э. император приказал своим войскам вернуться на берега Рейна, а Германика отозвал в Рим. Тут же поползли слухи, что Тиберий сделал это из зависти к молодому военачальнику. Говорили, что император не мог простить племяннику того, что его пришлось сделать наследником в обход родного сына, и что он боялся популярности Германика среди солдат и потому удалил того из армии. Время же показало, что император поступил разумно — германцы получили хороший урок и граница у Рейна оставалась спокойной следующие два столетия.

Умер Германик в 19 году н.э. в возрасте 34 лет. Нужно отметить, что, хотя некоторые люди, такие как Агуст и его жена Ливия, и доживали до преклонного возраста, средний римлянин редко жил дольше 40 лет. Однако, любители слухов тут же поддержали предположение, что Тиберий приказал отравить Германика. Если это и так, надеждам Тиберия о передачи власти своему родному сыну не суждено было сбыться — в 23 году н.э. Друз-младший так же умер в возрасте 38 лет.

Как император, Тиберий следовал политике, завещанной ему первым принцепсом. Он не собирался тратить деньги и силы на ведение завоевательных войн, направленных только на расширение территории, и государственная казна увеличилась за время его правления. Так же, как и Август, он пристально следил за надлежащим управлением провинциями и честностью наместников. Конечно, Тиберий старался сделать соседние государства римскими провинциями, но добивался этого мирным путем. Можно было, например, дождаться смерти правителя и захватить власть в суматохе. Так и произошло в 17 году н.э. в Каппадокии. Для этого не пришлось сражаться и терять людей. Достаточно было просто выбрать удачный момент, искусством чего Тиберий владел в полной мере. К тому же, к моменту получения власти он был совсем немолод.

К описываемому времени Тиберию исполнилось уже 65 лет и он был достаточно утомлен своей бурной жизнью, чтобы мечтать переложить тяжесть власти на более молодые плечи. Его выбор пал на начальника преторианской гвардии Луция Элия Сеяна. В историях того времени Сеян представлялся монстром, организовавшим отравление Друза, чтобы впоследствии самому стать императором. Более же вероятно, что он повинен лишь в применении суровых мер для возвышения власти императора над властью сената.

Тиберий не обладал присущей Августу способностью завоевывать сердца людей и, в отличие от Августа, спокойно гулявшего по Риму в одиночку, вынужден был держать личную охрану, что также сблизило его с Сеяном. Сеян уговорил Тиберия принимать суровые меры против сенаторов, открыто порицавших идею принципата. И если поначалу Тиберий решительно выступал против наказаний за это, то с 15 года н.э. практически все судебные процессы по обвинению в нарушении закона об оскорблении величия были направлены против оппозиционных сенаторов. Результатом этих процессов стали многочисленные ссылки, конфискации имущества и казни.

За время правления Тиберия власть императора существенно усилилась. У комиций были отняты избирательные и высшие судебные функции. Все крупные процессы расследовались и решались послушным сенатом. Постановления сената и эдикты императора получили силу закона. Однако, все свои шаги Тиберий маскировал решениями сената, внешний блеск предоставлял консулам, а сам держался в тени и отказывался от почетных титулов. Титул императора при нем все еще оставался высшим почетным военным титулом и мог быть дан проявившему себя полководцу.

При Тиберии значительно укрепилась экономика империи, не в последнюю очередь благодаря его скупости. Так, практически прекратилось строительство за государственный счет за редким исключением постройки нескольких храмов и военных дорог. В 16 и 22 годах принимаются законы против роскоши и ростовщичества и перестают выделяться казенные деньги на игры. Тем не менее, император выделяет миллионы на восстановление Рима после пожаров и наводнения в 27 и 36 годах. А в 33 году он потратил более 100 млн сестерциев на выдачу беспроцентных ссуд задолжавшим крестьянам.

Со временем Тиберий стал крайне нелюдимым и подозрительным и в 26 году н.э. он принял решение уехать на остров Капри в Неапольском заливе. В Рим он уже не вернется. С этого времени фактическое управление государством оказалось в руках Сеяна. О самом же Тиберии распространились слухи, говорящие о том, что он предался всевозможным видам жестокостей и оргий. Все может быть, но к этому времени ему было уже 78 лет. Едва ли такое было возможно по чисто физическим причинам. К тому же, всю свою жизнь император был аскетом и поборником высокой морали. Хотя это, конечно, не показатель.

Реально же до крайней жестокости в отсутствие императора дошел Сеян. Законы против государственной измены стали настолько суровыми, что за неосторожное слово, порочащее Тиберия или принципат вообще, грозил смертный приговор. Поощрялись и щедро награждались доносы на таких опрометчивых ораторов. Появились даже профессиональные доносчики. Никто не мог чувствовать себя в безопасности даже в компании лучших друзей, поскольку не исключалась передача разговора по назначению с последующей конфискацией и казнью. Сенаторы были так напуганы, что осмеливались лишь тихо роптать, вспоминая о «старых добрых временах» и не помышляя об открытом мятеже.

Все же, несмотря на свое отсутствие в Риме, подозрительный Тиберий обратил, наконец, внимание на излишнее рвение своего «заместителя». К тому же, как раз в это время Сеян собирался жениться на внучке императора, так что, вполне возможно, ему в голову действительно приходили мысли об унаследовании власти над империей. Видимо, это сильно не понравилось Тиберию. В 31 году н.э. он послал с Капри письмо, в котором осудил методы Сеяна. Этого оказалось достаточно для того, чтобы всемогущий начальник преторианцев был казнен.

Сам Тиберий так и не появлялся в Риме. Его здоровье начало ухудшаться и 16 марта 37 года он умер на своей вилле в Мизене. В своем завещании он делил власть между Гаем Калигулой (сыном Германика) и Тиберием Гемеллом, своим внуком. При смерти присутствовали Калигула и Макрон, новый начальник преторианцев. Согласно Тациту, Тиберий просто потерял сознание, но присутствующие решили, что он умер и стали приносить поздравления Калигуле. А Тиберий внезапно открыл глаза. Собравшиеся в ужасе разбежались и лишь Макрон не утратил самообладания и решительности. Он задушил императора, набросив на него ворох одежды.

Далее: Принципат. Гай Цезарь Калигула (37 — 41гг)
Назад: Империя. Принципат. Август. Часть 3. Рим