(Все даты — до н.э.)
Проникновение Рима в Южную Италию привело в 280 году к войне с Тарентом, самым могущественным из государств Великой Греции, и его союзником эпирским царем Пирром. Тарент являлся одним из самых богатых городов греческого мира. Он был основан в 706 году в Апулии на подошве итальянского «сапога». Город располагался на острове между большой внутренней лагуной и заливом. В течение долгого времени жители города с опасением следили за ростом римского могущества и очень тревожились за свою безопасность.
В 285 году город Фурии — еще один порт в Тарентинском заливе — обратился к Риму за помощью для отражения нападений сабельских племен. Римляне, видимо, оказали ему какую-то помощь. Через три года Фурии прислали еще один запрос. Рим удовлетворил просьбу Фуриев и отправил на юг консульскую армию, чтобы отогнать сабельские племена и разместить римский гарнизон в Фуриях. После этого еще несколько греко-итальянских городов вступили в союз с Римом.
Тарентинцы были в ярости, и случай дал им возможность эту ярость проявить. В нарушение старого соглашения о запрете римлянам входить в Тарентинский залив, флотилия из десяти римских военных кораблей появилась в гавани Тарента, собираясь встать на якорь. Видимо, это была просто разведывательная экспедиция, но тарентинцы предположили, что флотилия пришла с более серьезными намерениями.
В этот день в Таренте проходил праздник в честь бога Диониса, и многочисленная, нетрезвая публика сидела в городском театре и смотрела представление. Как только распространилась новость о прибытии флотилии, толпа бросилась к пристани и начала нападать на прибывших римлян. Было потоплено четыре римских судна и убит военачальник, а пятое судно захвачено вместе с командой. Остальным судам с трудом удалось уйти.
Армия Тарента вошла в Фурии и изгнала оттуда правящую элиту и римский гарнизон. Действия тарентинцев являлись серьезной провокацией, однако римский сенат трезво оценил положение и просто отправил для расследования посольство, во главе которого встал бывший консул, Луций Постумий Мегелл. Постумий потребовал освобождения моряков и судна, возврата Фурий, компенсации и передачи для наказания организаторов нападения на римский флот. Однако оказалось, что тарентинцы отмечают очередной праздник. Многие из них находились под воздействием алкоголя и отпускали разные шутки. Один из шутников повернулся к Постумию спиной, поднял свою одежду и опорожнил на тогу римлянина содержимое своего кишечника. Все присутствующие встретили эту выходку смехом и аплодисментами.
Римляне считали послов священными и не ожидали такого приема. Постумий сохранил запачканную тогу и привез ее домой, чтобы предъявить римлянам доказательство того, какие он вынес оскорбления. И, хотя римские войска вели военные действия в других местах, сенат сразу же проголосовал за войну, а народное собрание одобрило это решение.
Улыбки исчезли с лиц тарентинцев, когда они узнали о быстром прибытии к стенам их города римской армии, которая начала методично разорять окружающую местность. Зимой 281–280 годов римские войска отошли в колонию Венузия, где могли следить за самнитами и южными сабельскими племенами. В конце концов, тарентинцы решили отправить посольство к эпирскому царю Пирру и просить его, чтобы он с войсками прибыл из Эпира и вступил в войну с римлянами. Нужно отметить, что Пирр был троюродным братом умершего к тому времени Александра Македонского и мечтал о победах и создании империи в какой-нибудь части света.
Царь собрал армию из 22 500 пехотинцев, в число которых вошли 2 000 лучников и 500 метальщиков (у римлян не было воинов, которые могли поражать противника с такого расстояния). Кроме этого у Пирра была конница из 2 000 всадников и 20 слонов, привезенных из Индии.
Однако, сильный шторм рассеял его корабли. Некоторые суда, включая флагманский корабль, на борту которого находился сам Пирр, не смогли обогнуть Япигский мыс и войти в Тарентинский залив. К наступлению ночи они оказались у дикого неприспособленного для причала побережья, где многие суда разбились о скалы. Царь все же добрался до Тарента и какое-то время оставался там, пока не вошли в порт спасшиеся корабли и не привезли эпирскую армию.
Известие о прибытии Пирра на итальянскую землю встревожило Рим. После недавней войны на севере с объединенной кельтско-этрусской армией Римской республике требовалось время для восстановления сил. Однако не оставалось ничего другого, как снова приложить огромные усилия для отражения вторжения, которое готовил Пирр. Римляне набрали новую армию.
Консул Публий Валерий Левин двинулся с войском численностью около тридцати тысяч человек к Таренту. В этот момент Пирр сделал римлянам мирное предложение: «Царь Пирр приветствует Левина. Я понимаю, что ты ведешь армию против Тарента. Оставь ее и приезжай ко мне со своими сопровождающими. Я постараюсь рассудить вас, и если у кого-то есть какие-то претензии друг к другу, то я найду неправую сторону и постараюсь решить это дело по справедливости». Положительного ответа не было. Консул спросил: «Что ты мне предлагаешь какие-то глупости, когда я могу предстать перед судом нашего предка Марса?»
Первое сражение произошло у города Гераклеи. После долгого противостояния без перевеса с чьей-либо стороны Пирр решил применить своих слонов. Римская конница оказалась полностью расстроена. Кони не слушались своих всадников, вставали на дыбы и сбрасывали их. Приведенные в замешательство, римские легионы отступили и покинули поле боя. Тем не менее, они сумели уйти в Венузию. В сражении погибло более семи тысяч человек, а тысяча восемьсот попало в плен.
Но успех омрачался тем, что Пирр потерял приблизительно четыре тысячи человек. Резерва, в отличие от римлян, у него не было. Пирр заметил, как кто-то радовался победе, и ответил ему: «Если мы одержим еще одну такую победу, то окончательно погибнем!» (Отсюда и происходит выражение «Пиррова победа».)
Однако, Пирр не ставил себе задачу склонить Рим к безоговорочной капитуляции. Он лишь хотел, чтобы римляне ушли из Великой Греции и вернулись к своему прежнему статусу второстепенной державы Центральной Италии. Чтобы проверить, насколько латины верны Риму, он двинул свою армию на север в Кампанию и дальше по Латинской дороге к Риму. Однако, с его приходом Центральная Италия не изменила своей политики. Города Неаполь и Капуя отказались сдаваться Пирру. Все же он продвинулся довольно далеко и не дошел до Рима всего несколько километров, но для города, с его высокими стенами и сильным гарнизоном, армия Пирра не представляла серьезной угрозы.
Левин собрал свои рассеянные войска, добавил к ним подкрепление, присланное сенатом, и стал преследовать армию Пирра, постоянно нападая на нее. Царь удивился и сравнил римскую армию с гидрой — ядовитой водной змеей с несколькими головами, и если отрубить одну голову, то на ее месте вырастают другие. «Разгромленные в пух и прах легионы снова возрождаются!» — восхищенно заметил Пирр. Опасаясь попасть в клещи, он повернул обратно и возвратился в Тарент, где и провел зиму 280 года.
Пирр осознал насколько велики резервы Рима и насколько стойки римляне. В Рим был отправлен его советник Киней. Он предложил римлянам заключить союз с Пирром. При этом сфера влияния Рима должна была уменьшиться до области Лаций. Конечно, римский сенат отказался заключать мир. Пирру ничего не оставалось, кроме как возобновить военные действия. Весной 279 года он двинул свою армию, численностью 40 000 человек, на север, в Апулию.
По-видимому, битва продолжалась два дня. Греческая армия противостояла четырем римским легионам и еще примерно такому же количеству вспомогательных войск. Еще во время битвы при Гераклее римляне задумались о том, как им нейтрализовать слонов. Теперь они вывезли на поле боя повозки с вращающимися шестами с косами, шипами и острыми крючьями или горящими факелами. Таким образом римлянам удалось испугать огромных животных. Однако успех и в этот раз сопутствовал Пирру. Ему удалось прорвать боевые порядки двух римских легионов.
Несмотря на неудачу, консулы все же сумели сохранить и увести в лагерь свои войска. Римляне потеряли 6 000 человек, но, как и в битве при Гераклее, победители также понесли большие потери — 3 500 воинов. Плутарх так описал то тяжелое положение, в котором оказался царь: «Погибла большая часть войска, которое он привез с собой, и почти все его приближенные и полководцы, других воинов, которых можно было бы вызвать в Италию, у него уже не было, а кроме того, он видел, что пыл его местных союзников остыл, в то время как вражеский лагерь быстро пополняется людьми, словно они притекают из какого-то бьющего в Риме неиссякаемого источника».
Рим, вопреки ожиданиям Пирра, оказался очень крепким орешком, и Пирр потерял к нему интерес. В это же время сиракузцы, подвергшиеся нападению Карфагена, обратились к Пирру за помощью, чтобы он прибыл к ним из Тарента, занял пост верховного главнокомандующего Сиракуз и отразил агрессию карфагенян. Царь принял это предложение. Тарентинцы, конечно же, сильно расстроились из-за такого решения Пирра, но он обещал вернуться к ним и возобновить военные действия.
Карфагеняне сразу же предложили Риму заключить союз против царя, чтобы отвлечь того от высадки на Сицилию. После краткого обсуждения сенат одобрил третье соглашение с Карфагеном. Предыдущие соглашения составлялись в основном для того, чтобы защитить торговые интересы Карфагена и разграничить зоны влияния сторон. Рим в этих соглашениях рассматривался как младший партнер. Теперь ситуация изменилась, и эти ограничения исключили. Основные положения договора следующие: «Если тот или другой народ будет нуждаться в помощи, карфагеняне обязаны доставить суда ластовые и военные, но жалованье своим воинам каждая сторона обязана уплачивать сама. Карфагеняне обязуются помогать римлянам и на море в случае нужды; но никто не вправе понуждать команду к высадке на сушу, раз она того не желает».
Соглашение вполне отвечало интересам римской республики, так как благодаря ему приводились в действие ресурсы военно-морской супердержавы Средиземноморья. Теперь можно было легко организовать морскую блокаду Тарента, чтобы никакие подкрепления из Эпира не высадились в Италии. В то же время, сам Рим не имел никаких обязательств по оказанию помощи Карфагену в Сицилии.
Летом 278 года Пирр вышел в море со сравнительно малочисленной армией, состоящей из восьми тысяч пехотинцев, небольшого отряда конницы и слонов. Он снял осаду Сиракуз и вступил в город. Затем Пирр с триумфом прошел через весь остров, освобождая город за городом. Тогда Карфагеняне изменили свою тактику и предложили мирные условия, включающие крупную компенсацию и предоставление судов для переезда. Таким образом, карфагеняне (несмотря на свой союз с Римом) вынуждали Пирра вернуться в Италию, и он пошел на это.
В конце лета 276 года Пирр со своей армией отправился из Сиракуз на 110 военных кораблях и грузовых судах. По пути на север вдоль сицилийского побережья он неожиданно встретился с карфагенским флотом, который 70 его судов потопил, а другие сильно повредил. Грузовым судам удалось уйти. Так бездарно завершилось грандиозное мероприятие Пирра.
Высадившись в Локрах, царь попытался захватить стратегически важный город Регий, где размещались римские войска. Эта попытка потерпела неудачу. Армия Пирра отступила, а сам Пирр был тяжело ранен в голову. Царь сумел вывести свои войска из сражения и вернуться обратно в Локры. Под его началом находилось двадцать тысяч пехотинцев и три тысячи всадников. Срочно требовались деньги, чтобы выплатить им жалование. Для этого он потребовал значительную сумму у храма Зевса. Кроме того, он, не подумав, разграбил сокровищницу другого храма, и даже впоследствии признал, что совершил кощунство. Однако, суда, перевозившие награбленное, попали в шторм и Пирр лишился большей части того, что приобрел.
Во время войны все стороны сильно ослабли. Самниты и другие итальянские союзники Пирра понесли тяжелые потери в течение долгих пяти лет войны. Эпидемия чумы привела к сильному сокращению населения Рима. И все же, весной 275 года две консульских армии двинулись на юг, чтобы предотвратить наступление противника на Рим. Пирр же отправился на север с войском в 20 000 человек, чтобы помочь самнитам, на которых наседали римляне.
Он выделил часть своей армии и отправил ее на перехват второго консула, если тот подойдет на помощь своему товарищу. Оставшаяся часть армии по своей численности уступала римским легионам, и царь решил провести смелую ночную операцию. Он собирался под покровом темноты найти какой-нибудь холм и оттуда внезапно напасть на вражеский лагерь, однако его воины заблудились и разошлись в разные стороны. Было потеряно много времени, факелы погасли, а на рассвете римляне обнаружили его воинов в то время, когда они спускались с холмов. Консул вывел все свои силы и разгромил эпиротов. Некоторые слоны попали в руки римлян. Затем сражение продолжилось на равнине. Горящие стрелы обратили в паническое бегство оставшихся слонов, которые привели в замешательство наступающих воинов Пирра. Римляне захватили лагерь Пирра, а его армию вытеснили с поля боя.
Царь не отказался от своей мечты о создании западной империи, но, будучи реалистом, понял, что в этот раз его военной экспедиции пришел конец. Надеясь еще вернуться сюда, он оставил сильный гарнизон в Таренте под командой своего сына Элена, а сам с остальной частью своей армии вернулся в Эпир. С ним было около восьми тысяч пехотинцев и пяти сотен всадников — менее половины от того количества, которое высадилось в Италии шесть лет назад.
За последующие три года римляне подчинили себе самнитов, а затем снова обратили свое внимание на Тарент. В 272 году они изгнали оттуда эпирский гарнизон и вынудили тарентинцев передать им весь свой флот и срыть городские стены. В конце концов, все греческие города, расположенные в Южной Италии, оказались под контролем Рима.
Завоевание Северной Италии вплоть до границ с Галлией завершилось в 265 году взятием Вольсиний в Южной Этрурии. Общины Южной и Средней Италии вошли в Италийский союз во главе с Римом.
Рим стал бесспорным главой федерации италийских городов и племен. Постепенно италийские города перенимали римское устройство, осваивали язык, следовали новым культам. Но и римляне воспринимали культы побежденных, следуя старинному обычаю экокации — приглашать божество враждебного города перейти на сторону римлян, обещая за это выстроить ему храм.
Закончить военную историю раннереспубликанского Рима можно пророческими словами гениального, но непоследовательного авантюриста Пирра. Перед своим отъездом из Италии он предупредил греков: «Какое ристалище для состязаний оставляем мы римлянам и карфагенянам, друзья!»
Дополнительные материалы:
Маний Курий Дентат
Гай Фабриций Лусцин
Далее: Ранняя республика. Римская армия.
Назад: Ранняя республика. Военные действия. Часть 2. 360-290гг до н.э.
Автор публикации
