Со времени Карла Великого коронация императора и его супруги в базилике Святого Петра, эта повторявшаяся время от времени церемония, представляла в Риме самое блестящее зрелище.
Подходя к Риму в сопровождении своей жены и свиты, будущий император останавливался у небольшого моста на Нероновом поле и здесь давал римлянам клятву в том, что права и обычаи города будут всегда им соблюдаться. В день коронования избранник вступал в Рим через Порта Кастелли замка Святого Ангела и снова произносил свою клятву.
Духовенство совместно с римскими корпорациями (цехами) встречало будущего императора у церкви Санта Мария Траспонтина в месте, называвшемся Теребинтуф Неронис. Далее торжественная процессия двигалась в направлении паперти, ведущей в собор. Сенаторы шли по сторонам короля, префект города впереди нес обнаженный меч, а камерарии короля раздавали народу деньги. У паперти король сходил с коня и в сопровождении свиты поднимался на площадку, где его ожидал папа, окруженный высшим духовенством.
Король целовал ногу папы и давал клятву быть верным защитником церкви, после чего уже папа целовал короля и объявлял его сыном церкви. Затем оба под торжественное пение входили в церковь Санта Мария ин Турри возле базилики Святого Петра, где король формально провозглашался соборным главой базилики. После этого король, предшествуемый латеранским пфальцграфом и примицерием судей, шел к серебряным дверям базилики и молился перед ними, а епископ Альбанский читал первую молитву.
![коронация](http://eternal-city.ru/wp-content/uploads/2018/08/koronatsiya-karla-292x300.jpg)
В самой базилике Святого Петра будущий император должен был участвовать в бесчисленном множестве мистических обрядов. Неподалеку от входа располагался вделанный в пол порфировый круг, около которого король и папа становились на колени. Король произносил Символ веры, после чего кардинал-епископ Порто вставал на середину камня и читал вторую молитву. Далее короля одевали в новые одежды. В ризнице папа провозглашал его клериком; короля облачали в тунику, далматику, ризу священника, митру и сандалии, после чего вели к алтарю Святого Маврикия. Сюда же после подобных церемоний направлялась и королева. У алтаря епископ Остийский совершал помазание правой руки и затылка короля и читал третью молитву.
Торжественность и мистический характер церемоний, их тяжеловесная пышность и величественная монотонность молитв в стенах древней базилики, полной священных воспоминаний, должны были производить потрясающее до глубины души впечатление на коронуемого и заставлять его проникнуться величием своего призвания. Перед взором этого человека сверкала на алтаре апостола корона Карла Великого, венец всех самых честолюбивых человеческих помыслов.
![](http://eternal-city.ru/wp-content/uploads/2018/08/korona-karla-300x300.jpg)
Но сначала папа надевал помазаннику на палец золотое кольцо в знак того, что правление императора должно быть проникнуто верой, твердостью и могуществом. Еще одним символом служил меч, которым папа при соответствующих словах опоясывал короля. И только после всего этого папа возлагал на голову избранника корону, произнося: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, прими этот знак славы, диадему королевства, корону империи. Отрекись от дьявола и всех его грехов. Будь справедлив, милосерден и богобоязнен, и со временем на лоне праведных ты получишь вечный венец от Господа нашего Иисуса Христа».
Церковь оглашалась звуками гимна Глория, криками: «Да здравствует император, победа ему и римскому и германскому войску!» и нескончаемым ликованием воинов, приветствовавших в своем короле властителя германских и романских племен. После этого император снимал с себя имперские знаки и как иподиакон служил вместе с папой обедню, по окончании которой пфальцграф снимал с ног императора сандалии и надевал ему красные императорские сапоги со шпорами Святого Маврикия.
Затем процессия вместе с папой выходила из базилики и при звоне колоколов направлялась по так называемой триумфальной дороге, между разукрашенных по этому случаю городских зданий, к Латерану. В ряде мест процессию встречали распевавшее гимны духовенство и представители корпораций. Впереди и позади процессии камерарии раздавали народу деньги.
Торжество завершалось пышной трапезой в папском дворце. На второй день император шел в процессии к обедне в Латеран, на третий — в базилику Святого Павла, а на четвертый — в базилику Санта Кроче ин Джерусалеммо.
![коронация](http://eternal-city.ru/wp-content/uploads/2019/01/Grigorij-5-koronuet-Ottona-3-224x300.jpg)
Пышная торжественность этой церемонии, установленной со времени Карла Великого, оставалась практически неизменной, лишь время от времени подвергаясь незначительным дополнениям. С этим зрелищем не может сравниться ни одна церемония нашего времени. Множество герцогов и графов, епископов и аббатов, рыцарей и сеньоров со свитой, их богатые наряды, лица и наречия иностранцев, ряды воинов, папа со своим двором и все монашеские ордена в живописных облачениях, светские власти Рима, судьи, консулы и сенаторы, отряды милиции со своими знаменами, — все это на фоне величественного и сурового Рима с его бесчисленными развалинами представляло собой поразительную картину, которая могла бы привести в изумление и античных римлян, привыкших к торжественным зрелищам.
В это время Рим снова приобретал значение всемирного города, и римляне могли думать, что избранные ими императоры сохраняли власть над всей землей. Стекавшиеся в город чужеземцы оставляли здесь огромное количество золота, позволявшее голодному народу кормиться в течение нескольких недель. А затем происходило чудовищное событие…
Патриоты созданной Альбериком национальной партии вдруг «вспоминали», что так торжественно вступавшие в Рим императоры были германцами, не знали романского языка, давали римлянам пап по своему выбору и своими походами обращали итальянские города в груды пепла. Эти «патриоты» тут же загорались гневом и хватались за мечи. Обезумевшая от ярости толпа неслась в Ватикан, чтобы убить только что коронованного императора, и одна из прекраснейших исторических картин мирового значения превращалась в дикую сцену уличной резни с потоками крови. Прекратилась такая «традиция», завершающая торжества, лишь при коронации Генриха III.