В 13 веке знание, наконец, начало брать верх над варварством. И хотя сам Рим в этом процессе не находился в первых рядах, из 18 пап, правивших с 1198 по 1303 годы, большинство были людьми учеными. Прогрессивный век требовал, чтобы папский престол занимали не святые, а люди науки, в особенности науки права. Поскольку в Вечном Городе к этому времени еще не было ни одного высшего учебного заведения, благородные римляне посылали своих сыновей в Париж и Болонью, где они изучали схоластику и получали академическую степень магистра. С 1222 года стала блистать своей высшей школой Падуя, а с 1224 года — Неаполь.
Отсутствие университета в Риме можно объяснить лишь тем, что сами папы противились его учреждению. По всей вероятности им казалось опасным как возрастание образованности вообще, так и возбуждение умов вследствие скопления в городе многочисленной молодежи.
Однако, учение в чужих краях было для римлян дорого и затруднительно, а потребность в ученых-законоведах для курии и городских трибуналов неуклонно росла. Появилась и настоятельная потребность собрать и привести в порядок законы, изданные папами. Это побудило Иннокентия IV (вероятно, он сам был профессором в Болонье) издать указ об учреждении общественного училища правоведения, состоящего в связи с папским дворцовым училищем.
В 1261 году по приглашению Урбана IV в Рим прибыл Фома Аквинский. Великий схоластик преподавал в дворцовой школе философию и мораль до 1269 года. Фома скоро убедился, что схоластика здесь не имела под собой никакой почвы. Рим никогда не был отечеством философии — отвлеченное мышление оставалось чуждым людям права и практической деятельности. Даже талантливые римляне не находили в Риме места для своей деятельности и предпочитали преподавать в иностранных университетах. Напротив, при папском дворе находились ученые-иностранцы, которые занимались философией, астрономией, математикой и медициной и переводили на латинский язык греческие и арабские сочинения.
Помимо правоведения большое развитие в Италии получила историография. И снова мы замечаем, что и в этой области Рим все еще находился на последних ролях, а лучшие сведения о римской городской истории можно почерпнуть лишь из английских (!) хроник. Римским сенаторам даже не пришла мысль поручить какому-нибудь писцу ведение летописи, и ни один римлянин не вздумал написать историю своего родного города. Не существует никакой городской хроники 13 века, и ее отсутствие не может быть восполнено документами городского архива, потому что и их нет. Лишь в небольшой части история Рима может быть дополнена из «Liber Pontificalis (жизнеописаний пап)».
Начавшая проникать в Италию поэзия также не нашла отклика в римлянах. Старинная рукопись, хранящаяся в Ватикане и заключающая в себе поэтические произведения первых веков народного творчества, не называет ни одного римского имени, кроме дона Энрико, римского сенатора и инфанта Кастилии. Народный язык Италии, употреблявшийся в поэзии, не нашел для себя культуры в Риме. Римляне относились к нему с явным пренебрежением. Данте же, напротив, с обидным презрением называл их городское наречие «жалким языком римлян», грубым и неприятным, как и их нравы.
Однако мы все же имеем латинские стихи римлянина времен Бонифация VIII, кардинала Иакова из старинного транстеверинского рода Стефанески. Он с чувством удовлетворения рассказывает, что в Париже изучал свободные науки, в Болонье — право, а сам для себя — Лукана и Вергилия, чтобы воспользоваться ими как образцами. Иаков Стефанески воспел в трех стихотворениях бесславную жизнь Целестина V и вступление на престол Бонифация VIII, которому он был обязан кардинальским званием и память которого мужественно защищал.
Церковная архитектура Рима 13 века ограничилась реставрацией старых базилик. Особой щедростью здесь отличился папа Иннокентий III (1198-1216). В длинном списке его даров не забыта почти ни одна римская церковь. В базилике Святого Петра он украсил трибуны мозаикой и восстановил притвор, разоренный Фридрихом Барбароссой. Эту реставрацию довершили Гонорий III (1216-1227) и Григорий IX (1227-1241). Последний украсил фасад собора мозаичной картиной, изображавшей Христа между Богоматерью и Святым Петром, четырех евангелистов и его самого у ног Спасителя.
В Ватиканском дворце Иннокентий III продолжил начатое его предшественниками, воздвигнув более обширное здание и обнеся его стенами с башенными воротами. Беспорядки в Риме, где Латеран был ареной свирепой междоусобной войны, сделали необходимым для пап иметь укрепленное место жительства около базилики Святого Петра. Николай III (1277-1280) освободил от построек подступы к Ватикану и положил начало его садам, которые тоже обнес стенами с башнями. В первый раз после многих столетий Рим увидел создание парка.
Николай III отреставрировал также Латеранскую базилику и Латеранский дворец. Грациозная новая постройка Николая III, Sancta Sanctorum, или домовая часовня пап, обложенная внутри мрамором, украшенная витыми колоннами под готическим фронтоном, мозаикой и живописью, представляет собой единственный сохранившийся до сих пор остаток старинного Латеранского дворца.
Деятельность пап не обошла стороной благотворительные учреждения. Иннокентий III основал больницу и воспитательный дом Сан Спирито, к чему его побудили насмешки римлян, осуждавших его за построение в честолюбивых целях своего дома гигантской башни Конти. Это заведение было расширено последующими папами.
Несколькими годами ранее возник госпиталь Святого Фомы на Целии, около арки Долабеллы, получивший название ин Формис от проходившего рядом водопровода. Иннокентий III передал его уроженцу Ниццы Иоанну де Мата, основавшему орден тринитариев с целью выкупа христианских невольников. Маленькая церковь в измененном виде существует до сих пор, но от госпиталя сохранился лишь остаток древнего портала при входе на виллу Маттеи. Третью больницу основал в 1216 году в Латеране кардинал Иоанн Колонна, четвертую, Сан Антонио Аббате при базилике Санта Мария Маджоре, учредил кардинал Петр Капоччи.
С середины 13 века в Рим проникает готический стиль, который мы впервые встречаем в часовне Sancta Sanctorum. Он был принесен нищенствующими монахами из Северной Франции и приспособлен к итальянскому пониманию искусства. Однако сама по себе готическая архитектура не получила развития в классическом Риме, за исключением церкви Санта Мария сопра Минерва, постройка которой была начата по распоряжению Николая III в 1280 году. Эта наполовину готическая церковь в течение долгих столетий оставалась единственной сколько-нибудь значительной новой постройкой в столице христианского мира.
Только в реликвариях над алтарями и в надгробных памятниках преобладала в Риме в конце этого столетия готическая форма, соединенная с римскими мозаичными украшениями. Многие из этих произведений искусства, принадлежащие к наиболее интересным памятникам Средневековья, до сих пор сохранились в римских церквях.
Поскольку Рим был усыпан драгоценными мраморными обломками, здесь возникло специальное искусство мозаики из кусков мрамора. Отламывали мраморные плиты от античных зданий, распиливали великолепные колонны, чтобы получить материал для декоративных украшений, особенно для полов в церквях, которые искусно выкладывались кусками порфира, серпентина, джиалло, белого и черного мрамора. Мозаикой украшались реликварии, амвоны, алтари, надгробные памятники, епископские престолы, пасхальные канделябры, колонны, арки и фризы в монастырских дворах.
Все эти работы, особенно полы в церквях, свидетельствуют о постоянном разграблении великолепия античного Рима. Изобилием мрамора пользовались ежедневно, но так и не могли его истощить. Мраморщики грабили для своих надобностей и катакомбы, вследствие чего погибло множество надписей.
Из среды таких римских каменщиков в конце 12 века выделился замечательный род Космато, имевший большое значение для местного искусства. Эта семья, деятельность которой наполняет целое столетие, происходила от некоего мастера Лаврентия, который вместе со своим сыном Иаковом впервые появляется около 1180 года. Семья процветала в их детях и внуках в течение многих поколений, носивших имена Козьмы, Иоанна, Луки, Деодата. И хотя имя Козьмы встречается в этой семье лишь один раз, она вся, по какой-то причине, была названа по этому имени.
Работа Космато возвысила Рим, дав ему оригинальный художественный стиль под названием Косматеско, и наполнила Лациум, Тусцию и даже Умбрию произведениями, которые по своей природе соединяли в себе архитектуру, скульптуру и мозаичную живопись. Род и школа Космато угасли в Риме в то самое время когда папство, которое начало покровительствовать искусству, удалилось из Рима во Францию. Их самих и их деятельность поглотила тьма римского запустения, последовавшего за Авиньонским пленением.
Еще с 8 века умерших пап и кардиналов стали хоронить в церквях. Долгое время место погребения обозначалось только плитой в полу с именем, датой смерти и словами: «Да покоится в мире душа его». Позднее рядом с надписью стали вырезать на камне изображение свечи. Теперь же, начиная с 13 века, на надгробии стали изображать самого умершего или рельефно, или в виде очертания, покоящегося на подушке, со сложенными крестообразно на груди руками, с фамильными гербами по бокам головы и латинской надписью по краю плиты.
Изобразительное искусство того времени развивалось только в церкви и состояло на ее службе. Существовало лишь одно единственное исключение — сооружение в Капитолии по постановлению сената статуи, изображающей Карла Анжуйского в натуральную величину. В древнем Капитолии, где римляне когда-то воздвигли в честь своих героев и тиранов столько статуй, что их разбитые части еще валялись кругом в пыли, позднейшие потомки поставили грубо и безискусно сделанное мраморное изображение галльского завоевателя, их сенатора.
Образцом для статуи Карла Анжуйского могла быть сходная с ней статуя великого Фридриха, однако и сам король Карл служил моделью для своей статуи, так что она есть настоящий портрет с натуры. Статуя является неоценимым памятником средневекового Рима, отделенным веками варварства от мраморных статуй античности. Она полна энергии и выразительна в своей грубой реальности. Резец несовершенного художника 13 века передал натуру Карла, не идеализировав ее.
Большее значение, чем скульптура, получила в Риме живопись, имевшая свои зачатки в древних базиликах. Наиболее старые из сохранившихся картин 13 века находятся в базилике Сан Лоренцо и относятся ко времени Гонория III. По его приказанию притвор и интерьер церкви были расписаны фресками. В них виден грубый, но живой характер неразвитого искусства, и они свидетельствуют о применении фресковой живописи на больших поверхностях стен уже в начале 13 века.
Во второй половине 13 века наступило время Чимабуэ и Джотто. Как памятник пребывания Чимабуэ в Риме можно рассматривать изображения римских монументов и план города, находящийся в церкви Святого Франциска в Ассизи. Джотто писал в Риме между 1298 и 1300 годами. Его фрески в базилике Святого Петра и в Латеранской юбилейной ложе Бонифация VIII, к несчастью, погибли. Только обломок фрески работы Джотто, изображающий Бонифация VIII с портретно правильными чертами, объявляющего из ложи о наступлении юбилейного года, можно видеть и теперь под стеклом в Латеране.
Мозаичная живопись, римское национальное искусство, пришла в упадок после 6 века и стала вновь пробуждаться в 12 веке. В 13 веке тосканское влияние поспособствовало ее мощному развитию, не изменив при этом ее римско-христианского идеала. В конце 13 века в Риме процветала школа мозаистов, во главе которой навеки прославился Джакопо делла Туррита со своим товарищем Иаковом де Камерино. Полагают, что оба они были монахами ордена миноритов.
Туррита исполнил скульптурную работу Латеранской трибуны при Николае IV (1288-1292) в виде ряда изображений святых и символов с таким богатством живописи, какого Рим не видел уже несколько столетий. Центральным пунктом всей композиции является сверкающий драгоценными камнями крест под более древним поясным изображением Спасителя. Оба новых святых, Франциск и Антонии, помещены здесь точно под апостолами, но в качестве вновь принятых — в самом скромном виде.
Лучшее произведение Туррита было создано им в базилике Санта Мария Маджоре, где Николай IV и кардинал Иаков Колонна поручили художнику покрыть мозаикой трибуну. Главное место здесь занимает группа коронования девы Марии Спасителем — большая картина на лазурно-голубом фоне. Сонм ангелов парит кругом. Заказчики Николай IV и кардинал изображены коленопреклоненными в уменьшенном масштабе. Напротив, оба новых героя церкви, Франциск и Антоний, изображены во весь рост, в таком же виде, как и апостолы.
Перед этой же базиликой в ее большой внешней лоджии видна мозаика, выполненная в конце столетия Филиппом Риссути по заказу кардиналов Иакова и Петра Колонна. Это Христос на троне между святыми, а также сцены, относящиеся к легенде о постройке базилики.
Работал с мозаикой и Джотто. Кардинал Иаков Стефанески поручил ему исполнение знаменитой мозаики, известной под названием «Навичелла», украшавшей ранее преддверие базилики Святого Петра, а теперь вделанной в стену над входом в притвор. К сожалению, это произведение потеряло свою первоначальную прелесть вследствие позднейшей реставрации. Мозаика изображает церковь в виде плывущего в бурю по морю корабля Святого Петра, в то время как верховный апостол идет ко Христу по волнам Галилейского моря.
Автор публикации
