Смерть Иннокентия IV, победа Манфреда при Фоджии и потеря войска, остатки которого кардинал Фиески привел в Неаполь, шокировали кардиналов. Говорили, что сарацины уже приближаются, чтобы захватить священную коллегию. Только Фиески помешал постыдному бегству и заставил кардиналов провести новые выборы.
12 декабря 1254 года папой был избран толстый, добродушный и богобоязненный, но слабохарактерный и жадный до денег человек, епископ Остии и Веллетри, член дома Конти и племянник Григория IX, Реджинальд. 27 декабря он принял посвящение под именем Александра IV. Не одаренный большими талантами, новый папа попытался идти дальше по опасному пути, проложенному Иннокентием IV. Посылая в Германию письма, удостоверявшие его благоволение к маленькому Конрадину, Александр уже 9 апреля 1255 года отправил в Англию буллу, утверждавшую ленное право наследников Генриха III на Сицилию.
Данный Генрихом обет крестового похода новый папа бессовестно обратил в обязанность завоевания Сицилии, однако английский король, обещая все, не исполнял ничего. И когда Александр IV потерял надежду отнять Сицилийское королевство у Манфреда, признанного регентом опекунами Конрадина, он покинул Неаполь и в июле отправился в Ананьи, а в конце ноября 1255 года прибыл в Рим, где в это время происходили важные события.
Уже три года городом управлял сенатор Бранкалеоне, сумевший добиться подчинения себе надменной аристократии. Силой оружия была восстановлена юрисдикция Капитолия как в окрестной области, так и в замках баронов. Сенатор обложил налогами духовенство, подчинил его гражданскому суду, а так же перевел часть церковного имущества в городское финансовое управление. Рим начал превращаться в настоящий вольный город, свободный от папы и императора, а римский народ увидел в Бранкалеоне своего защитника.
Однако трехлетний срок правления Бранкалеоне истек, и на очередных выборах аристократия и духовенство обвинили его в иноземной тирании (сенатор был родом из Болоньи) и при поддержке своей партии взяли штурмом Капитолий. Бранкалеоне был посажен в башню Пассерано и остался жив лишь благодаря тому, что Болонья удерживала у себя римских заложников. В разгар этих событий и прибыл в Рим новоизбранный папа Александр IV. На его требование безоговорочного освобождения заложников Болонья ответила отказом, после чего на нее был наложен интердикт. Победившая же партия выбрала нового сенатора (тоже иноземца, родом из Брешии) Эммануэля де Мадио.
Благодаря твердости болонцев летом 1256 года Бранкалеоне был освобожден и, покрытый славой, вернулся в родной город. С Болоньи, после выдачи ей заложников, был снят интердикт. Правление же де Мадио оказалось бурным и несчастливым. Своей слабостью и приверженностью исключительно партийным интересам новый сенатор ожесточил против себя народ. Власть в городе захватили магнаты, и старая смута вспыхнула с новой силой. Народ поднял восстание, сделавшееся к весне 1257 года всеобщим. Разрозненные цехи объединились, Эммануэль был убит, часть аристократов изгнана из города, а папа скрылся в Витербо. Римляне снова призвали Бранкалеоне и вручили ему сенаторскую должность еще на три года.
Второе правление Бранкалеоне началось со строгостью, необходимой ввиду плачевного состояния города. Гвельфская знать была либо изгнана, либо брошена в тюрьму, либо казнена. С Манфредом, готовым возложить на себя корону Сицилийского королевства, был заключен союз против гвельфской партии. Александр IV отлучил Бранкалеоне и его советников, чем вызвал лишь ответные насмешки и заявление сенатора об отсутствии у папы права на отлучение римских должностных лиц. Гражданская власть папы в Риме тем более не признавалась.
После этого Бранкалеоне взялся за магнатов. Он приказал разрушить дворянские замки, служившие темницами для должников и вертепами насилия и разврата. По списку 1257 года должны были быть уничтожены более 140 укрепленных башен, что дает некоторое представление об их общем количестве. Судя по всему Рим того периода представлял собой воинственную картину с несколькими сотнями вздымавшихся к небу башен.
Поскольку многие из этих башен, составлявших значительную часть баронских дворцов, были воздвигнуты на древних постройках, такое систематическое их истребление послужило причиной гибели и многих памятников древности. Поэтому Бранкалеоне считается одним из худших врагов римских монументов, и с него началась новая эпоха разрушения античного города. Предназначенные к уничтожению дворцы были в то же время отданы на разграбление, при котором погибло множество фамильных архивов вместе с хранившимися в них документами.
Вид, который город приобрел после этого акта правосудия, должен был быть ужасен, но Рим уже давно привык к подобным разрушениям. Граждане того времени постоянно ходили среди развалин и почти каждый день видели, как их количество растет. Варварское разрушение домов было совершенно обычным делом. Средневековые города находились в состоянии постоянной революции, и как только народ где-нибудь поднимал восстание, он тут же разрушал дома врагов. Когда один род воевал с другим, разрушались дворцы побежденной стороны; когда государственная власть изгоняла виновных, их жилища подвергались разорению; когда инквизиция находила в каком-нибудь доме еретика, этот дом по распоряжению государственной власти сравнивался с землей, а если войско овладевало неприятельским городом, оно разрушало стены, а то и обращало в развалины и сам город.
Вместе с гибелью своих башен погибли и владевшие ими дворянские роды, поскольку многие магнаты искупили свою вину изгнанием, конфискацией имений и смертью от руки палача. Зато в городе и в Кампаньи теперь царили спокойствие и безопасность. Бранкалеоне управлял, внушая и страх и любовь, но недолго. Он заболел лихорадкой во время осады Корнето, города, имевшего важное значение как хлебный рынок и отказавшего ему в присяге на подданство. Сенатор велел перевезти себя в Рим и умер в Капитолии в расцвете сил в 1258 году. Единогласное суждение современников прославило Бранкалеоне д’Андало как непреклонного борца со всякой несправедливостью, строгого защитника закона и народа.
Сейчас воспоминания о Бранкалеоне совершенно исчезли в Риме, где ему нет ни одного памятника и не посвящена ни одна надпись. Сохранились только его монеты. На одной их стороне находится изображение идущего льва и имя Бранкалеоне, а на другой — богиня Рома на троне с шаром и пальмовой ветвью в руках и надпись «Рим — глава мира». Таким образом имя сенатора впервые появилось на римских монетах, и они не содержали обычного для того времени изображения Святого Петра или его имени.
Воспользовавшись смертью Бранкалеоне, папа попытался восстановить в Риме власть Святого Престола. Он отправил в город послов и запретил выбирать нового сенатора без своего согласия. Однако римляне лишь посмеялись над этим запретом. Умирая, Бранкалеоне посоветовал им выбрать своим преемником его собственного дядю, и сенатором был назначен Кастеллано дельи Андало. По примеру своего племянника он так же обезопасил свое положение заложниками, но смог продержаться на посту лишь до весны 1259 года. Подкупленная аристократами чернь восстала, и Кастеллано был брошен в тюрьму. Под влиянием папы снова были выбраны два местных сенатора — Наполеон Орсини и Рихард Анибальди. Но, несмотря на то, что гвельфская партия опять вошла в силу, эти двое сохранили независимость Капитолия.
25 мая 1261 года Александр IV умер в Витербо. Несколько месяцев кардиналы колебались и только 29 августа ими был избран папой случайно оказавшийся на коллегии иерусалимский патриарх Иаков Панталеон, сын сапожника из Труа. 4 сентября 1261 года здесь же, в Витербо, он принял посвящение под именем Урбана IV. Этот папа не поехал в Рим и никогда не вступал в Латеран. Более того, занятие Святого Престола французом увело папство с национального пути и отдало его в руки французской монархии.
Рим продолжали сотрясать межпартийные распри. Вскоре после смерти Александра гвельфы выбрали в пожизненные сенаторы Ричарда Корнваллийского, коронованного римского короля, гибеллины же провозгласили сенатором Манфреда Сицилийского. Впервые римляне передавали власть чужому королю, поскольку чувствовали себя слишком слабыми для противостояния папе. Урбан IV, в свою очередь, постарался устранить обоих претендентов и прекратить партийную борьбу. В конце концов ему удалось добиться спокойствия в городе, и народ передал полномочия по выбору сенатора доверенным людям.
С подачи папы должность досталась Карлу Анжуйскому, младшему брату французского короля Людовика IX. Помимо того, Урбан тут же предложил Карлу сицилийскую корону. Людовик не соглашался на завоевание Сицилии своим братом, поскольку это нарушало чужие права, но папа сумел убедить короля, что обладание Сицилией откроет дорогу на Восток. Избрание Карла сенатором состоялось в августе 1263 года и не вызвало удовольствия у римского народа.
Нахождение в руках одного человека власти и над Сицилией и над Римом ставило папу в затруднительное положение и поэтому Урбан подготовил для Карла договор, по которому последний принимал сенаторскую должность на пять лет и отказывался от нее, если в течение этого времени овладевал Сицилией. И в любом случае Карл должен был позаботиться о том, чтобы господство над Римом снова перешло к Святому престолу. Папским предписанием легату приказывалось прервать переговоры и уехать в случае отказа Карла от торжественного признания и охраны прав церкви как обязанности сенатора.
Манфред много раз пытался вступить в переговоры с Урбаном и теперь с беспокойством наблюдал, как вызванный папой противник приобретал прочное положение в Риме. Наконец он решил идти на Рим, предполагая нанести удар по Церковной области из Марок, Тосканы и Кампаньи, где он сам стоял лагерем на Лирисе. Однако остававшаяся надежда договориться с папой ослабила решительность Манфреда, и он остановился, как только римская Кампанья отказала его войскам в пропуске, после чего вернулся в Апулию.
Несмотря на то, что Рим все это время находился во власти гвельфов, положение Урбана IV становилось все затруднительнее. Его казна была пуста, а войско собиралось с трудом. 2 октября 1264 года он умер, находясь в Перуджии, так не разу и не побывав в Риме за время своего понтификата. Его политика была лишена успеха, а правление — величия.
После смерти Урбана кардиналы с трудом пришли к соглашению. Патриотически настроенная их часть еще желала примириться с Манфредом и предотвратить провансальское нашествие на Италию, но верх взяла гвельфско-французская партия, и выбор пал на подданного Карла Анжуйского. 22 февраля 1265 года в соборе Перуджии в папский сан под именем Климента IV был посвящен кардинал Гвидо Ле-Гро Фулькоди де Сент Жиль.
Новый папа подтвердил призыв Карла и приказал своему легату ускорить заключение договора. Из-за нехватки денег для похода на Сицилию Климент обложил сборами всю Европу, а жена Карла даже была вынуждена заложить свои драгоценности. Искатели приключений пришивали кресты на одежду, а жадные до земель французские рыцари были готовы участвовать в походе, который сулил им приобретение городов и графств в прекраснейшей стране.
Карл Анжуйский отправил большую часть своего войска пробиваться через Северную Италию, а сам в апреле 1265 года сел в Марселе на суда. Поднявшаяся буря прибила его к берегу у Порто-Пизана всего с тремя кораблями, но она же отнесла прочь флот Манфреда. Эта удача позволила Карлу добраться до Остии и выбраться на сушу, где его не ожидал неприятель. Услышав о прибытии графа Анжуйского, представители знатнейших родов гвельфского Рима тотчас отправились ему навстречу, после чего проводили Карла к собору Святого Павла. Суда же по расчищенному Тибру поднялся отставший провансальский флот и потянулись толпы римлян, чтобы посмотреть на избранного ими сенатора.
23 мая Карл, в сопровождении 1000 пеших рыцарей, вступил в Рим через ворота Святого Павла и был встречен торжественной процессией духовенства, граждан и дворянства. После обычной для монарших особ остановки во дворце Святого Петра Карл занял помещение в Латеране, удивив Климента своей дерзкой невежливостью. Сохранилось письмо папы по этому поводу: «Ты самовольно позволил себе то, чего никогда не позволял себе ни один христианский король. Вопреки всякой благопристойности, твоя свита по твоему приказанию заняла Латеранский дворец. Ты должен знать, что мне совсем неприятно, когда городской сенатор, как бы высока и почтенна ни была его личность, поселяется в папском дворце. Я желаю предупредить возможные в будущем злоупотребления. Верховенство церкви не должно нарушаться никем, а всего меньше тобой, кого мы призвали для ее возвышения. Ты не должен этого толковать в дурную сторону. Приищи себе помещение где-нибудь в другом месте города; в нем есть довольно обширных дворцов. Впрочем, не говори, что мы тебя неприличным образом выгнали из своих дворцов, напротив, мы заботились о твоем собственном приличии». Карл ушел из Латерана и занял помещение во дворце четырех королей на Целии.
28 июня произошло пожалование Карлу в ленное владение Сицилии. Климент попытался навязать ему королевство на таких стеснительных условиях, что графу доставалась лишь роль временного управителя на срок договора. Однако после тяжелых переговоров Карл вытребовал более благоприятные для себя статьи и получил (при условии полного освобождения духовенства от уплаты налогов) все нераздельное Сицилийское королевство в качестве церковного лена, наследственного в его роде, за что должен был платить ежегодную дань в 8000 унций золота и вернуть данные ему взаймы деньги. При этом он еще раз дал клятву передать свою власть в Риме в руки папы сразу после того, как им будет завоевана Апулия.
С этого времени Карл стал смотреть на себя как на короля Сицилии. Уже с июля он стал издавать королевские указы, а 14 октября 1265 года для увековечения памяти своего сенаторства в Риме и для блага великого города повелел основать университет. Однако теперь ему предстояло в действительности завоевать королевство, приобретенное на пергаменте.
Манфред в это время находился в Фоджии. Отсюда 24 мая он послал римлянам замечательный манифест, в котором будто подводил итог своей жизни. В манифесте говорилось, что как потомок славных императоров, владевших миром, он, Манфред, имел бы право домогаться даже императорской короны, но себялюбивая церковь начала с ним войну в его собственной земле, а когда она была там побеждена, то призвала на императорский трон графа Ричарда и короля Кастилии. По могуществу и богатству он превосходит всех других государей, так как владычествует почти над всей Италией, над морем до Туниса и Сардинии и над наибольшей частью Романьи, но несмотря на это папа призвал против него графа Прованского. Алчная церковь старается помешать ему восстановить империю, хотя она и отрицает это, подобно вдове, которая явно оплакивает смерть своего мужа, а втайне радуется тому, что получила его наследство.
Далее Манфред говорил римлянам, что церковь стремится к тому, чтобы ей самой завладеть империей, и преследует потомство Фридриха, чтобы окончательно получить господство над всеми королями и землями, право на которое она выводит из несуществующего дара Константина. Он упрекал римлян в том, что они своим малодушием потакают таким притязаниям, поскольку именно им принадлежит право на избрание и коронование императора. Сам он хотел бы получить императорскую корону от них, хотя бы мог сделать это и против воли сената, подобно Юлию Цезарю или своему прадеду Фридриху.
Манфред решил идти в римскую область. Рассчитывая выманить Карла из Рима и затем уничтожить его, он намеревался двигаться из Абруццких гор на Тиволи. В июле он дошел до Целле (теперь Карсоли), заранее приказав своему наместнику в Тусции графу Гвидо Новелло так же идти со всем войском на Рим. Оба противника впервые вступили в бой в горах возле Тиволи, но попытка проникнуть в город окончилась неудачей, и все ограничилось незначительными стычками.
Как всегда не обошлось без измены. Многие бароны Сицилийского королевства тайно вступили в переговоры с Карлом. В Европе шла пропаганда крестового похода против Манфреда. Народы, привыкшие слышать проповедь против одного и того же немецкого рода, без размышления внимали призывам Климента IV вставать под знамя Карла а главное — давать деньги, за что им будет прощено всякое прегрешение. Как и во времена Фридриха II, по Италии рассеялись толпы нищенствующих монахов, проповедовавших ненависть против существующего правительства, побуждавших к измене и наполнявших душу народа суеверным страхом.
Манфред, хорошо знавший, какую нужду в деньгах терпели Карл в Риме, а Климент в Перуджии, не сомневался, что это обстоятельство приведет к крушению их плана. Редко такое большое предприятие велось с такими жалкими средствами. Расходы на завоевание Сицилии были в буквальном смысле слова выпрошены, как милостыня, или заняты у ростовщиков. Церковная десятина первого года была израсходована на снаряжение войск, Франция больше не хотела давать денег, и папа считал предприятие погибшим.
Карл попытался сделать заем у римских купцов, но они потребовали в залог римское церковное имущество, и Климент IV скрепя сердце согласился на выдачу залогового обязательства. Ростовщики Южной Франции, Италии и Рима воспользовались «Сицилийским гешефтом», чтобы обобрать и папу и графа. Климент никогда не переживал более страшных дней, чем те, когда политические предприятия церкви принудили его снизойти до «мелких забот», которые должны были бы остаться навсегда чуждыми христианскому пастырю.
В июне сухопутное войско Карла в количестве 30 000 человек перешло Альпы. Оно практически не встретило сопротивления; более того, по пути к ним присоединялись изгнанные из северных городов гвельфы. Таким образом итальянцы того времени из-за взаимной партийной ненависти впустили в свою страну чужеземного завоевателя и проложили сюда путь французам в последующие столетия. Манфред увидел себя обманутым в своих ожиданиях — его власть над столькими городами вплоть до реки По оказалась призраком, а вскоре выяснилось, что и его владычество над Апулией стоило не больше. В октябре он предпринял безрезультатную экспедицию в Марки, после чего решившил ограничиться одной обороной.
Карл, требовавший своего коронования королем Сицилии, чтобы так приобрести себе формальное право, просил папу, чтобы тот лично короновал его в Риме. Гордость римлян, говорил он, будет оскорблена, если это действие совершится где-нибудь вне Рима. Однако Климент IV медлил. Властное выступление Карла в качестве сенатора, его денежные затруднения, ужасы, совершавшиеся на пути провансальской армией, — все это создало между ними очень натянутые отношения. В конце концов, буллой от 29 декабря папа назначил день коронования, но совершение его он поручил своим пяти кардиналам-заместителям.
Коронование прошло 6 января 1266 года в соборе Святого Петра, что было отступлением от правила — до сих пор на том месте, где Карл Великий принял корону империи, короновались только императоры и папы. С этого момента надежда Манфреда привлечь папу на свою сторону исчезла навсегда. Узнав о короновании Карла, он послал к папе послов с протестом и требованием удержать вооруженного им разбойника от нападения на его королевство. Ответ Климента был жесток: «Манфред должен знать, что время пощады миновало. На все есть свое время, но не все возможно во всякое время. Сильный в оружии уже выходит из дверей; секира лежит уже у корня дерева». Вскоре в Рим вступило провансальское войско.
Полное отсутствие денег заставило Карла немедленно двинуть оставшееся без жалования войско против Манфреда, чтобы дать ему возможность насытиться в богатой вражеской стране. Французы выступили из Рима по Латинской дороге уже 20 января. К ним присоединилось множество итальянских гвельфов и изменников из числа римлян.
Преждевременная весна высушила дороги и облегчила Карлу путь. Первые же его успехи устрашили Кампанью, и города, зачастую благодаря измене, начали сдаваться один за другим. К 25 февраля войска Карла дошли до Беневента, где их встретил Манфред. Серьезное сопротивление французам оказали лишь немцы и сарацины, погибшие уже в первые часы битвы. Понимая, что перевес не на их стороне, итальянцы предпочли спастись бегством. Сам же Манфред, видя кругом измену, предпочел смерть в бою. Долгая война между церковью и империей завершилась на тесном поле при участии небольшого войска.
Цель, к которой столько лет стремились папы, была достигнута — на троне Сицилии сидел новый правитель, а господство немцев в Италии и их вековое влияние на эту страну и на папство было уничтожено. Немецкая империя более не существовала, а род Гогенштауфенов был истреблен. Падение Манфреда стало поражением гибеллинов по всей Италии, большинство городов которой признало Карла своим защитником. Теперь папа, стремившийся вернуть себе господство над Римом, потребовал от Карла соблюдения договора, т.е. сложения полномочий сенатора, на что последний пошел с крайней неохотой.
Далее: Средневековье. 1266 — 1280. Достижение мира между церковью и империей
Назад: Средневековье. 1241 — 1254. Иннокентий IV
Автор публикации
