Церковное государство восстало из своего долгого угнетения. В конце мая 1266 года Карл Анжуйский объявил римлянам, что он слагает свой сан, чтобы не обидеть церковь, которая признает себя имеющей право на сенаторство. Однако Рим не торопился с передачей сенаторской власти Клименту IV. Римляне считали права папы прекратившимися, а Карл, несмотря на договор, не озаботился их защитой. В итоге, когда настало время замещения должности, римляне выбрали двух сенаторов по старой системе.
Многие приверженцы Манфреда покорились папе лишь для виду, и теперь они стали тайно организовываться в союзы. В то же время высокомерие гвельфской аристократии в очередной раз ожесточило римский народ, и в первой половине 1267 года он восстал, установил демократическое правление из 26 человек и назначил своим военачальником Анджело Капоччи, принадлежавшего к партии гибеллинов. Климент IV был вынужден признать переворот и даже послал в Рим (сам он находился в Витербо) двух епископов для установления мира.
Капоччи, которому римский народ поручил назначение сенатора, обратил свое внимание на испанского инфанта дона Энрико, сына Фердинанда III Кастильского и младшего брата Альфонса Мудрого (носившего титул римского короля), талантливого авантюриста, поучаствовавшего во множестве вооруженных конфликтов в Европе и в Северной Африке. Деньги инфанта открыли ему доступ в Капитолий. Римляне охотно взяли себе в сенаторы кастильского принца, отличавшегося военной славой и богатством, от которого они ожидали могущественной защиты против заносчивости аристократии и притязаний папы. Назначение состоялось в июне 1267 года.
Как только дон Энрико принял городское управление, сразу начались его разногласия с папой. Сенатор хотел подчинить Капитолию всю Кампанью, отнять судебную власть у духовенства и сломить гордость аристократии. Папа протестовал, но сенатор не обратил на это внимания. Народ уважал принца, который сначала был одинаково справедлив к гвельфам и к гибеллинам, однако его старая ненависть к Карлу и неожиданные события вскоре побудили Энрико открыто объявить себя врагом церковной партии.
Сицилийское королевство стонало под игом своего нового правителя. Угнетенное французскими сборщиками податей, судьями и управителями, лишенное Карлом Анжуйским всех прав и свобод, оно находилось в состоянии, по сравнению с которым правление Манфреда являлось золотым веком. Даже Климент IV в письме Карлу под видом отеческого увещевания и благожелательных советов изображает его в образе ненавистного тирана.
Апулийские изгнанники бежали в Тоскану, где собрались сторонники Манфреда и Швабского дома, и рассказывали там, что Сицилийское королевство готово к восстанию. Надежды оказались обращены на Конрадина, последнего законного наследника Сицилии, которого гвельфы когда-то звали в Италию против узурпатора Манфреда. Сын Конрада IV, родившийся 25 марта 1252 года в замке Вольфштейн, близ Ландсгута, носил бессмысленный титул короля Иерусалимского и владел небольшим Швабским герцогством. Сюда и прибыли в 1266 году послы гибеллинов, довольно быстро сумевшие убедить внука великого Фридриха идти в Италию, свергнуть с престола тирана Карла и снова восстановить швабское владычество.
Конрадин послал в Италию и в Рим письма и манифесты, в которых называл себя королем Сицилии и объявлял, что придет для восстановления прав своих предков. В ответ папа в Витербо начал против него процесс: он обнародовал эти документы и вместе с ними буллу, в которой запрещал курфюрстам Германии избирать Конрадина в римские короли и угрожал отлучением всем его приверженцам. 14 апреля 1267 года Климент IV послал Конрадину вызов с требованием явиться к нему на суд.
Гибеллины стали проявлять бурную активность. Пиза и Сиена были согласны помогать смелому предприятию. Участники заговора в Апулии и Сицилии стояли наготове, и римляне, по-видимому, также были настроены благожелательно. Несколько сотен приверженцев Манфреда в начале сентября высадились на Сицилии, после чего большая часть острова восстала и провозгласила королем Конрадина. Восстание перекинулось и в Апулию, где сарацины подняли швабское знамя и с нетерпением ожидали внука Фридриха.
В начале октября до Рима дошел слух, что Конрадин вступил в Италию. И действительно, юный государь продал свои родовые имения, с трудом организовал войско и выступил в поход через Тироль. Он выступил из Баварии в сентябре 1267 года и 21 октября с 3000 рыцарей и другим войском вступил в гибеллинскую Верону. А двумя днями раньше дядя Манфреда Гальван Ланчиа вошел в Рим со знаменами Швабского дома в качестве уполномоченного Конрадина, чтобы заключить союз с городом.
Гибеллины встретили этого представителя Гогенштауфенской империи с ликованием; сенатор приветствовал его, воздавая ему публичный почет, отвел ему помещение в Латеране и на торжественном заседании в Капитолии принял от него послание Конрадина. Папа же, услышав об этих событиях, пришел в сильный гнев и велел послать Гальвану вызов к суду церкви.
Чтобы заставить умолкнуть голоса противников, сенатор решил одним ударом избавиться от всех гвельфских вождей. В середине ноября он пригласил этих магнатов на совещание в Капитолий, где они тотчас были арестованы. Ужас охватил гвельфов. Многие убежали в свои замки, но Рим оставался спокойным и послушным сенатору. Папа протестовал, поставил заключенных, их родственников-кардиналов и их имения под защиту церкви, и потребовал, правда осторожно, удовлетворения от сенатора.
Дон Энрико изгнал и семьи этих магнатов, частично разрушил их дома и укрепил Ватикан, в котором разместил немецкое войско. В Капитолии был публично провозглашен союз города с Конрадином, а сам он приглашен в Рим. Храбрый воин и вместе с тем трубадур, дон Энрико обратился к Конрадину стихами, полными силы, и может быть именно в эти дни написал канцону, которая сохранилась до сих пор. Он ободрял Конрадина и побуждал его овладеть прекрасным садом Сицилии и смелым, достойным римлянина деянием взять корону империи.
Послы из Пизы и Сиены и от гибеллинского союза Тосканы прибыли в Рим для заключения формального союза с городом. 18 ноября в базилике Санта Мария ин Арачели собрались большой и малый советы, купеческие консулы и старшины цехов. В тот же день папа объявил отлучение от церкви Конрадина, Пизы, Сиены и гибеллинов Тосканы и послал этот приговор для сведения римскому духовенству. Но он не осмелился ни наложить интердикт на Рим, ни подвергнуть отлучению сенатора.
1 декабря во дворце четырех цезарей, в котором в это время жил сенатор, был заключен союзный договор, наступательный и оборонительный, между Римом, Пизой, Сиеной и гибеллинской партией Тосканы. Этот договор, в котором были оговорены права Конрадина, имел своей главной целью уничтожение Карла и его власти в Тоскане.
Дон Энрико нуждался в деньгах для снаряжения Конрадина и взял вклады из римских монастырей, в которые по очень древнему обычаю не только римляне, но и иногородние отдавали на сохранение свои драгоценности. Сенатор взломал сокровищницы множества церквей и похитил их ризы и сосуды. Когда прошел слух, что дон Энрико хочет с вооруженной силой напасть на Апулию, папа потребовал немедленного возвращения Карла, а сам решил перебраться из Витербо в Умбрию.
Тем временем Конрадин в Вероне изыскивал средства для прокормления своего войска, старался заключить союзы с городами и сделать возможным поход в Тоскану. Недостаток средств у него был не меньше, чем когда-то у Карла, и часть его войска, не получавшего жалованья, вернулась в Германию. Твердость, с которой Конрадин преодолел столь большие затруднения, показывает, что он был достоин своих предков. Вопреки всем ожиданиям ему удалось совершить поход через вражескую страну также, как раньше сухопутному войску Карла удалось пройти через всю Италию. 20 января 1268 года Конрадин достиг Павии и оставался здесь до 22 марта, столь же беспомощный, как и раньше.
4 апреля Карл прибыл к папе в Витербо. Здесь Климент IV повторил отлучение Конрадина и всех вождей гибеллинов. Он распространил отлучение даже на все страны и города, которые приняли к себе врага или должны были принять. Пиза, Сиена, Верона и Павия подверглись интердикту, дон Энрико, должностные лица в Капитолии, все римляне, принимавшие послов Конрадина, подверглись отлучению. Интердикт грозил и самому Риму, а римляне были освобождены от присяги, данной ими своему сенатору. Карл получил полномочия, если сенатор не покорится в месячный срок, снова взять на себя управление городом на 10 лет.
Карл попытался из Витербо неожиданно напасть на Рим. Часть его войск с изгнанными гвельфами даже ворвалась в город, но сенатор выгнал их оттуда, и это заставило Карла отступить от Рима. 30 октября он покинул Витербо, получив от папы назначение быть имперским наместником в Тусции. Конрадин же с пятьюстами рыцарей в это время добрался на кораблях до Пизы, которая огласилась многотысячными ликующими криками. Послы из Капитолия призывали его в Рим, обещая верное увеличение его сил.
В Церковной области происходило брожение. Еще один решительный успех, и большая часть Италии перешла бы на сторону Конрадина. Победа у Понте а Валле 25 июня открыла ему дорогу на Рим, куда он с 5000 хорошо вооруженных всадников двинулся по Виа Кассиа через Сутри и древние Веи. Сенатор приготовил Конрадину встречу, достойную императора, а римляне, хотя и часто и упорно боролись с германскими императорами, приняли внука великого Фридриха как законного представителя имперской власти с подобающим почетом.
Идея империи продолжала оказывать на римлян свое волшебное действие. Все горожане, способные носить оружие, ожидали Конрадина на Нероновом поле с венками на шлемах, а остальной народ размахивал цветами и оглашал воздух радостными песнями. Когда 24 июля Конрадин совершил свой въезд через замковые ворота и мост Святого Ангела, он нашел Рим превращенным в арену торжественного триумфа. Вдоль наполненных народом улиц от дома к дому были протянуты канаты, с которых свешивались ковры, редкие одежды и драгоценные украшения, а римлянки танцевали под звуки цитр и литавр. Конрадина привели в Капитолий и приветствовали как будущего императора.
Военный совет в Риме решил, что нужно идти в Абруццы через Валерию, откуда дойти до Сульмоны, соединиться в Лучерии с сарацинами и всеми силами атаковать находящегося близ нее неприятеля. Выступление хорошо снаряженного войска из 10 000 человек состоялось 18 августа 1268 года. Вся городская милиция хотела участвовать в походе, но Конрадин отправил ее назад после двух дней пути, оставив с собой лишь вождей гибеллинов с их лучшими воинами.
Между тем, Карл не стал дожидаться Конрадина у Лучерии. Он снял осаду и отправился навстречу противнику, встретив того 22 августа на холмах у Мальяно, неподалеку от Альбы. Следующее утро началось с атаки дона Энрико на провансальцев. Войска Конрадина опрокинули первые ряды французов и прорвали линию рыцарей. Французы обратились в бегство, а немцы и тосканцы бросились грабить неприятельский лагерь. Это мародерство и решило исход сражения. 800 рыцарей Карла, ожидавших в засаде и еще не участвовавших в битве, рассеяли и уничтожили разбредшееся войско Конрадина. Жестокость победителя не знала предела. Многим пленным римлянам он велел отрубить ноги, а когда ему заметили, что вид изувеченных может возбудить большую ненависть, велел собрать их всех в одном здании и сжечь.
Конрадину с 500 всадниками удалось бежать. 28 августа он появился в Риме, до которого уже дошло известие о его поражении. Капитолий отказался принять беглеца, и друзья Конрадина признали, что ему не следует оставаться в городе. 31 августа он отправился на побережье, надеясь морем достичь Пизы, но был схвачен Иоанном Франджипане, членом семьи, ставшей врагами Манфреда и перешедшей на сторону папы. После этого неудачливый претендент на сицилийскую корону был выдан Карлу и заключен в замок Сан Пьетро над Палестриной.
Карл прибыл в Рим 15 сентября и был избран пожизненным сенатором. Установив своих управителей в Капитолии, в начале октября он вернулся в замок Сан Пьетро, чтобы оттуда отправить пленных в Неаполь и там казнить. Голова последнего Гогенштауфена упала в Неаполе 29 октября 1268 года. Казнь Конрадина и его благородных друзей была единогласно заклеймена приговором современников и потомства как нечестивое действие тиранической боязни и скоро была отомщена историей. Были голоса, обвинявшие Климента IV в соучастии. Действительно, хорошо зная характер Карла, он предвидел кровавую развязку и не захотел удержать топор палача. Папа желал смерти последнего внука Фридриха II и одобрял ее, поскольку она навсегда положила бы конец всем притязаниям Гогенштауфенского дома. Ровно через месяц после казни, 29 ноября, Климент IV умер в Витербо.
Карл десять лет управлял как сенатор городом Римом через своих наместников, которых он посылал в Капитолий в сопровождении судей и других должностных лиц. Его жесткой рукой было восстановлено уважение к закону. С этого времени на римских монетах ставилось имя Карла. Эти монеты и статуя остались единственными памятниками его сенаторского правления, которое оказалось продолжительнее правления любого другого сенатора. В зале сенаторского дворца еще и сейчас можно видеть мраморное изображение средневекового короля с короной на голове, сидящего в кресле, украшенном львиными головами, со скипетром в руке, одетого в римские одежды. Это статуя, поставленная в честь Карла Анжуйского.
Карл снова прибыл в Рим в марте 1271 года в сопровождении своего племянника Филиппа, ставшего к этому времени королем Франции Филиппом III. Он счел благоразумным амнистировать некоторых предводителей из числа приверженцев Конрадина и в то же время издал распоряжение о вознаграждении гвельфов за вред, нанесенный им во время сенаторства дона Энрико. Привело же Карла в Рим желание повлиять на выбор нового папы.
После смерти Климента IV собравшиеся в Витербо 18 кардиналов уже три года не могли прийти к единодушному решению. Одиннадцать из них хотели иметь папой итальянца и через него восстановить империю, тогда как остальные желали выбрать француза. Уставшие граждане Витербо даже разобрали крышу архиепископского дворца, чтобы заставить прелатов-избирателей сделать какой-нибудь выбор.
С Карлом в Витербо прибыл молодой Генрих, сын Ричарда Корнваллийского, возвращавшийся из Туниса. Сюда же явился и Гвидо де Монфор, наместник Карла в Тоскане. Вид английского принца привел последнего в бешенство и навел его на мысль отомстить английскому королевскому дому, которым когда-то был убит в сражении его великий отец Симон Лейчестер-Монфор и после смерти подвергнут поруганию. Гвидо убил ни в чем не виноватого Генриха у алтаря в церкви, протащил труп за волосы и бросил на церковную лестницу.
Возможно, это злодеяние вывело кардиналов из их сонного состояния, поскольку 1 сентября 1271 года они дали полномочие шестерым избирателям назначить папу. К неудовольствию Карла, на которого просто не обратили внимания, выбор пал на итальянца, Тедальда Висконти, находившегося в это время в Акке при английском крестоносце Эдуарде и узнавшем о выпавшем на его долю жребии с величайшим удивлением.
1 января 1272 года избранник высадился в Бриндизи. Карл встретил его в Беневенте с величайшими почестями и дал ему конвой для дальнейшего следования. Посольство от римлян приветствовало его в Чепрано, но Тедальд сначала направился в Витербо и уже оттуда приехал в Рим. 13 марта он совершил свой въезд в город в сопровождении короля Карла. Это зрелище стало новым для многих римлян, поскольку оба предшественника Тедальда, вступили на Святой престол и сошли с него в могилу, ни разу не посетив Рима. Теперь же итальянец вернул папство в его привычное местопребывание. 27 марта Тедальд Висконти принял посвящение в базилике Святого Петра под именем Григория X.
Новый папа получил в свое ведение новый мир в законченном состоянии. На ступени верховного алтаря взошел священник, который мог поднять свою незапятнанную руку на благословение миру. Борьба с империей была окончена, а ее главные действующие лица — мертвы. Вступив на папский престол, Григорий X нашел цель своих предшественников вполне достигнутой: церковное государство было восстановлено, Сицилия снова стала папским леном, гогенштауфены сошли со сцены.
Головокружительная высота, на которую вознесли папство принципы Иннокентия III и его преемников, сделала Григория X совершенно одиноким. Возле него не было ни одного друга из сильных мира сего, и эту пустоту следовало заполнить. Империю, без которой церковь чувствовала себя лишенной опоры, необходимо было восстановить. По понятию того времени, лишь император мог дать гарантию церковному государству.
Попытка передать корону Швабов иностранному государю наткнулась на сопротивление Германии. После долгих колебаний немецкие князья по инициативе архиепископа Вернера Майнцского 29 сентября 1273 года во Франкфурте единогласно выбрали римским королем графа Рудольфа Габсбургского. Таким образом, после двадцати двух лет междуцарствия империя снова получила своего верховного главу. О своем избрании он известил Григория X в письме, тон которого ясно показывал изменившееся положение вещей: «Я крепко утверждаю свою надежду на Вас и припадаю к ногам Вашего Святейшества, смиренно умоляя, чтобы Вы с милостивой благосклонностью помогли мне во взятой мной на себя обязанности и милостиво передали мне императорскую диадему». 24 октября Рудольф был коронован в Аахене.
Весной 1273 года Григорий X отправился в Лион, где он созвал Великий собор, главной целью которого было планирование очередного крестового похода. Собор открылся 7 мая 1274 года и продолжался до 17 июля. На нем впервые была установлена строгая форма конклава при избрании папы, которая, по сути, сохранилась и доныне. Прибывшие от Рудольфа Габсбургского посланники были приняты с честью. Его канцлер утвердил церковное государство, отказался от старинных императорских прав, от власти в Риме, от притязаний на Сицилию и от мести Карлу Анжуйскому, которого он соглашался признать папским ленным королем в этой стране, навсегда отделенной от империи. Вслед за этим Григорий признал Габсбурга римским королем и выказал свое нетерпение короновать Рудольфа императором, как только тот приедет в Рим.
Довольный сложившимся положением вещей папа вернулся в Италию. Однако, едва достигнув Ареццо, он заболел и 10 января 1276 года умер. 21 января здесь же, в Ареццо, папой выбрали Петра, кардинала-епископа Остии. Он поспешил в Рим, где 23 февраля получил посвящение, приняв имя Иннокентия V. Будучи ставленником Карла Анжуйского, новый папа тут же утвердил его в звании римского сенатора и даже в звании имперского наместника в Тоскане, чем нанес обиду Рудольфу Габсбургскому. Римский король дал понять свое глубокое неудовольствие, и его уполномоченные послы явились в Романью требовать присяги на верность империи.
Иннокентий потребовал от Рудольфа не приближаться к границам Италии до тех пор, пока тот не исполнит своих обязательств и в особенности не передаст церкви Романью. В этой провинции, обещанной, но еще не переданной Святому престолу (со времен Оттонов она всегда принадлежала империи), Рудольф хотел временно сохранить имперские права, чтобы иметь в руках средство угрожать папе, так как понтифик продолжал предоставлять Карлу управление имперскими делами в Тоскане. Вопрос остался открытым, поскольку Иннокентий V неожиданно умер 22 июня в Риме.
После ожесточенных споров в отрезанном от внешнего мира помещении конклав кардиналов избрал итальянца Отобонуса де Фиеско, кардинала церкви Святого Адриана. 24 июля его провозгласили папой под именем Адриана V. Уже через 39 дней он скончался в Витербо, даже не успев получить посвящения. Новый конклав, теперь в Витербо, собранный в самом тесном помещении, 17 сентября выбрал папой Петра Гиспануса Юлиани, кардинала-епископа Тускуланского, португальца по рождению. После избрания он принял имя Иоанна XXI. Не успев проявить себя на Святом престоле, Петр умер 16 мая 1277 года, придавленный обрушившимся потолком комнаты своего дворца в Витербо.
Шесть месяцев Святой престол оставался пустым, а всеми делами управляли из Витербо кардиналы. Наконец, уставшие от ожидания жители Витербо заперли избирателей в городской ратуше, и 25 ноября под именем Николая III папой был провозглашен самый влиятельный из кардиналов, Иоанн Гаэтани Орсини. Этот талантливый, научно образованный и опытный во всех светских делах человек служил при восьми папах и участвовал в семи папских выборах. Его знатный римский род занимал высшие посты в церкви и в республике начиная с конца прошлого столетия.
Иоанн Гаэтани Орсини стал первым римлянином взошедшим на папский престол со времен Гонория III. Посвящение он получил 26 декабря 1277 года. В сущности, это был римский магнат полный силы и величия, копивший богатства, не задумываясь о способах их приобретения, совершенно по-светски настроенный, полный любви к своему родному городу, имевший патриотические чувства к своему отечеству и ненавидевший распоряжавшихся в нем чужестранцев. Фактически, будучи кардиналом, он считал себя на положении владетельного князя, но, сделавшись папой, погряз в непотизме, перешедшем всякие границы.
Высшей целью Николая III стало устроение церковного государства на правовых началах. Он потребовал от Рудольфа возобновления договоров и документального определения состава городов, входящих в церковное государство. Из папских архивов были подняты древние пергаменты, чтобы по ним письменно изложить права церкви на Романью и Пентаполис. Самым ранним земельным даром папам был дар Пипина, состоявший из Экзархата и Пентаполиса, но папы не смогли осуществить своих претензий на эти провинции, поскольку уже со времен Оттонов они были прочно присоединены к империи, и ни один папа никогда не заявлял против этого никакого серьезного протеста.
Рудольф тоже неохотно отказывался от этих земель, но уступил решительной воле Николая III, который лишь под этим условием передавал ему имперские права в Тоскане, которыми Карл распоряжался в качестве наместника. Папы весьма ловко пользовались и Рудольфом, и Карлом Анжуйским для того, чтобы ограничивать одного посредством другого. 30 июня 1278 года в Витербо германский посол передал в руки папы документ об уступке спорных земель. Николай III тут же поспешил наделить приобретенными землями своих родственников. Так Романья перешла к папам. Тем не менее, привыкшие к свободе города этого региона постоянно поднимали восстания и остались по отношению к церкви только на положении покровительствуемых.
По договору с Рудольфом папа лишил Карла имперского наместничества в Тоскане, а также принудил его отказаться и от сенаторского звания. По поводу этих важных дел Карл прибыл в Рим, где с начала мая до 15 июня вел переговоры с Николаем и римлянами и в конце концов был вынужден покориться воле папы. После этого Николай уехал в Витербо, оставив в Риме своих уполномоченных, которым определенно высказал, что сам он не претендует на выбор его сенатором и не желает присваивать себе права на это звание, так как подобное вмешательство было бы опасно и для него, и для церкви.
18 июля 1278 года Николай III издал закон, ограждающий сенатскую власть от рук иностранных правителей. В этом законе он выводил право пап на Рим от Константина, который передал им верховную власть над городом, чтобы папство было независимо. Николай указывал на все вредные последствия, какие имела сенаторская власть иноземцев: разрушение стен, наполнение города безобразными развалинами, разграбление частного и церковного имущества, постыдная переменчивость, доказательством которой был прием Конрадина.
Это правило, благоприятствующее римлянам, должно было вознаградить их за важные права, переданные городским парламентом папе. Оно казалось многим патриотичным, но стало источником постоянной опасности, поскольку эдикт Николая III возбудил честолюбие родовой знати, которая стала стремиться к новому возвышению. С этого времени Орсини, Колонна, Анибальди и Савелли направили свои усилия на получение сенаторской власти и пытались, подобно другим фамилиям в других городах, сделаться тиранами в Риме. Лишь постоянная зависимость города от пап и разделение аристократии на партии, удерживавшие друг друга в равновесии, помешали тому, чтобы тот или другой род захватил наследственное господство над Римом, как во времена Тускуланских графов.
Римская знать, господствовавшая в народном парламенте, охотно согласилась на требования Николая III и передала ему пожизненную власть в городе, но не как папе, а как римлянину Орсини. В дальнейшем многие папы назначались римским народом сенаторами лично, а не в качестве пап. Поскольку они принимали такое избрание с сохранением папских прав, из этого возникало странное соединение в личности папы суверенной власти с должностью по назначению от республики.
Карл, в качестве компенсации за ущерб своей власти, в 1280 году получил от папы мир с Рудольфом Габсбургским. Римский король признал короля Сицилийского и отдал последнему в ленное владение Прованс и Форкалькье. Так благоразумие Николая III привело церковь к миру с империей и к светской власти в Риме. Дальнейшим планом папы было превращение Италии (за исключением Церковной области) в три королевства: Сицилию, Ломбардию и Тоскану, причем королями в двух последних он намеревался поставить своих родственников. Этому плану не суждено было осуществиться — Николай умер от удара 22 августа 1280 года в личном поместье в Суриано, возле Витербо.
Далее: Средневековье. 13 век. 1280 — 1300 гг
Назад: Средневековье. 1254 — 1266. Конец германской империи
Автор публикации
