В октябре 1354 года в Италию прибыл Карл IV, германский монарх и формальный римский король. Обстоятельства сложились так, что его, как спасителя, призывали обе партии. Папа же рассчитывал, что этот поход облегчит кардиналу Альборноцу полное покорение церковной области. При этом сам Карл не имел никакого плана относительно Италии и фактически отправился в сопровождении 300 рыцарей лишь за утерявшей всякое реальное значение императорской короной.
6 января 1355 года он принял железную корону Ломбардии из рук миланского архиепископа, а 18 января, в Пизе, ему поклонилась большая часть городов Тосканы. 21 марта то же сделала и Флоренция. Случилось «немыслимое» — и гвельфы и гибеллины двинулись под императорской хоругвью на Рим. К этому времени Карла уже сопровождало войско из 15 тысяч всадников.
1 апреля Рим единодушно принял богемского короля. В сопровождении дворян он, переодетый пилигримом, несколько дней посещал церкви и лишь в день Пасхи принял из рук кардинала императорскую корону. По окончании церемонии императорский кортеж прибыл в Латеран. Сам Карл ехал под пурпурным балдахином, а его коня вели сенаторы.
Несмотря на повеление папы оставаться в городе не более нескольких часов, римляне требовали от нового императора, чтобы он не покидал Рим и вступил в пользование правами империи или же вернул городу его прежнюю свободу. Карл не желал ссориться с понтификом. Он уговаривал римлян быть послушными папе и едва успел встать с латеранского торжественного банкета, как возвестил им, что покидает Рим, чтобы ехать на охоту. Он снял пурпур, сел на коня и направился в Тиволи осматривать водопады. В это же время большинство немецких и итальянских войск двинулись в обратный путь.
Для самого Карла дорога в Германию оказалась, мягко говоря, не легкой. Презираемый за покорность папе, и не принявший сторону ни одной из партий, император нигде не находил поддержки. Напротив, присягавшие ему на пути в Рим города теперь закрывали перед ним ворота. Как беглец появился он у себя в Богемии, с императорской короной, но без империи.
Зато не упустил своих шансов кардинал Альборноц. Он, наконец, сломил своих противников — кого силой оружия, кого искусной дипломатией — и к 1357 году овладел практически всей церковной областью. При этом кардинал обращал свергнутых тиранов не во врагов, а в слуг церкви в качестве ее викариев (наместников папы). Подчинился энергичному кардиналу и Рим. Однако, летом 1357 года Альборноц был вынужден покинуть город, поскольку его призвал в Авиньон Иннокентий VI. Место легата занял аббат Андроин де Клюньи.
Тем временем в Риме состоялось важное нововведение: двойной аристократический сенат, управлявший городом, был упразднен навсегда. С 1358 года должность сенатора стал занимать один человек. Первый серьезный удар родовой аристократии нанес Кола ди Риенци, а окончательно отправил ее в небытие Альборноц, склонивший Иннокентия VI к назначению одного, обязательно иноземного, сенатора. Таким образом, осенью 1358 года преемником Иоанна Конти стал сиенский рыцарь Раймунд де Толомеис, открывший длинный ряд чужеземных сенаторов Рима.
Сенатор теперь назначался на 6 месяцев и привозил с собой 6 судей, 5 нотариусов, 2 маршалов, 20 гербовых всадников и столько же военных ратников. Помимо сенатора избирался, теперь уже народом и на каждые 3 месяца, городской совет Септемвиров — семеро граждан, становившимися советниками сенатора и истинными главами городской общины. Списки магистратуры стали наполняться именами простых граждан и мелкого дворянства, фамилии которых со временем стали влиятельными и совершенно вытеснили фамилии старой аристократии, низведенной до степени провинциальных баронов. Колонна, Орсини, Савелли и Анибальди больше не участвовали ни в управлении городом, ни в командовании войском.
В это же время в Риме сформировалась новая милиция, вооруженная арбалетами, страшнейшим оружием даже в эпоху начала применения пороха. Называлась она «Благополучной корпорацией арбалетчиков и щитоносцев (felix societas balestrariorum et pavesatorum)». Это оружейное товарищество было организовано по кварталам и образовало корпорацию с политическими правами. Ее верховный совет составляли четыре старшины, а предводителями были двое знаменосцев, по знаку которых должны были быть готовы стрелки во всех кварталах.
12 сентября 1362 года в Авиньоне скончался Иннокентий VI, и его преемником стал Вильгельм де Гризак, барон из Лангедока. 6 ноября он вступил на Святой престол под именем Урбана V. Римляне поспешили передать новому папе Dominium своего города, и он признал их демократическое правление, оставшееся без изменения.
В ноября 1362 года сенатором стал Россо де Риччи из Флоренции, строго вершивший правосудие, вешавший непокорных баронов на Капитолии и усмиривший бунт аристократии. По истечении срока его нахождения в должности римляне отправили его обратно во Флоренцию с почетным аттестатом, подписанным 30 мая 1363 года как семью главами общины, так и четырьмя старшинами арбалетчиков, откуда следует, что последние к этому времени уже были причислены к верховному совету.
Рим оставался спокоен, но внутри церковной области бунтовали Орсини, призвавшие себе на помощь одну из многочисленных наемных банд и совершавшие с ней набеги до самых городских ворот. Это обстоятельство вынуждало римлян настойчиво просить папу о его возвращении, но тот лишь обнадеживал их по примеру своих предшественников. Учреждение стрелковой милиции было спасительным, поскольку оно сделало город способным противостоять наемным бандам, хотя и не сохранило римские провинции от наложения контрибуций этими, становившимися все страшнее вольными хищниками.
С середины 14 века началось доминирование этих странствующих солдат удачи. Распадавшаяся из-за войны с Англией Франция и вечно раздробленная Италия представляли для них естественную арену жизни и смерти. Тогдашний мир, в котором пришли в упадок средневековые устои, такие как империя, церковь, ленная монархия, рыцарство, патрицианский городской уклад, находился в разложении и искал новых социальных форм. К бандам наемников примыкали и синьоры из старой знати, искавшие себе новое место в меняющейся жизни.
В мае 1365 года император приехал в Авиньон, где в месте с папой составил план искоренения банд. Для удаления их из Италии и Франции было решено направить их против турок. Однако капитаны наемников не имели ни малейшего желания становиться крестоносцами и лишь подняли папу и императора на смех. Не больший эффект возымело и их отлучение от церкви. И снова римские послы прибывали в Авиньон и умоляли Урбана V вернуться в Рим и спасти столицу христианства от гибели. Убеждал Урбана V в необходимости такого шага и постаревший Петрарка.
Наконец, шестой авиньонский папа решился на возвращение, а Карл IV обещал проводить его самолично. Едва это решение было оглашено, как тут же против Урбана поднялась буря негодования. Противились как Карл Французский, так и все придворные и кардиналы. Прелаты содрогались от одной только мысли, что им придется променять роскошный Авиньон, в котором они жили в царственной роскоши, на дикий Рим.
И все же к великому шагу Урбана V побудил не призыв римлян, а вполне прозаическая причина. Его пребывание в Авиньоне стало ненадежным. Франция опустошалась разбоями, голодом и чумой. Урбану, как и его предшественнику, приходилось позорно откупаться от наемных банд. К тому же папство действительно нуждалось в городе, без которого оно лишалось своей истории и своих мистических завес. Авиньон был лишь временной аномалией.
30 апреля 1367 года Урбан V покинул Авиньон, оставив там пятерых кардиналов. 20 мая великолепно вооруженный флот, состоявший из 60 галер, присланных Неаполем, Венецией, Генуей и Пизой, отошел от берегов Марселя и 23 мая пристал в Генуе, где папа был встречен ликующей толпой. Здесь Урбан пробыл пять дней, а 4 июня флот вошел в гавань Корнето, города Церковной области.
Несметные толпы встретили святого отца на берегу. Синьоры из Романьи, Сполето и Мархии, послы Орвието, Пизы, Флоренции, Сиены, Перуджии и Витербо, графы, бароны, епископы и аббаты набожно преклонили колена на берегу. Устланный коврами трап был воздвигнут в море, а на берегу стояли богато убранные палатки. Путника встретил Эгидий Альборноц, человек, без которого Урбан V никогда бы не отважился на эту поездку и благодаря которому папство снова перенеслось из Авиньона в Италию. Папа отслужил на берегу мессу, а затем совершил въезд в ликующий Корнето. Там он провел пять суток в монастыре миноритов и отпраздновал Троицын день. Вскоре перед ним предстало посольство с Капитолия. Оно вручило ему полный dominium Рима и ключи от замка Святого Ангела.
9 июня Урбан въехал в Витербо. Сюда же обещал прибыть и Карл IV, но его поездка не состоялась. Зато к папе ежедневно прибывали посольства от итальянских городов. Омрачила это оживление лишь смерть великого Альборноца, скончавшегося 24 августа и так и не дождавшегося возвращения папы в Рим. Урбан даровал юбилейную индульгенцию всем, кто пронесет некоторое расстояние на своих плечах гроб с телом кардинала. Аристократы и принцы предложили свои услуги, и так усопший был переносим от города к городу до самого Толедо в Испании. В Риме же ничего не напоминает о нем. Неизвестно даже, был ли он вообще в этом городе.
Вскоре после смерти Альборноца в Витербо произошла смута. Население этого города было раздражено надменным обращением некоторых французов. Горожане бросились брать штурмом дома кардиналов с кличем: «Да здравствует народ! Смерть церкви!», после чего разнесли городские ворота и построили баррикады. Трое суток продолжались волнения, пока из соседних городов не стеклись вооруженные люди для освобождения папы. Некоторые современники утверждали, что смута была устроена самими кардиналами, чтобы внушить папе отвращение к Италии. Тем не менее волнения улеглись, и граждане Витербо с раскаянием изъявили покорность.
Наконец, 14 октября папа с эскортом выехал из Витербо и утром 16 октября достиг Рима. Наместник Христа въезжал в город во главе целой армии. Ему навстречу с пальмовыми ветвями, цветами и знаменами устремились римский народ, магистраты и клир, чтобы пением священных гимнов приветствовать вернувшегося главу церкви. Папа ехал на белом иноходце, поводья которого держали итальянские князья. При нем находились одиннадцать кардиналов, в большинстве своем мрачно и подозрительно озиравшихся вокруг. Более 2000 епископов, аббатов, приоров и клириков всех степеней предшествовали или следовали за ним.
Вступив в собор Святого Петра, Урбан V с молитвой пал ниц у мощей апостола, после чего занял место на кафедре, на которой в течение 63 лет не восседал ни один папа. Поэты той эпохи изображали Рим в образе горестно стенающей во прахе и пепле вдовы. Самому же Урбану V одичавший город представлялся, вероятно, в куда более мрачном виде.
К руинам древности присоединились и христианские, к разрушенным храмам — разрушенные церкви. Святой Петр находился в запустении, Святой Павел лежал на земле, а Латеран в 1360 году снова сгорел в пожаре. Почти все базилики и монастыри сгнили, а площади и улицы были заболочены и завалены мусором. Растрескавшиеся башни, сожженные дома и всяческие опустошения являли собой ужасающую хронику всех войн, перенесенных городом в 14 веке.
Передвигаясь по узким и сырым закоулкам, папа, вероятно, испытывал страх от мертвой тишины города и вида народа, манеры которого свидетельствовали о моральном одичании и нищете. Исчезли некогда многочисленные духовенство и аристократия, обитавшая теперь в своих кампанских замках. Долгое отсутствие курии явилось сильнейшей из всех причин, приведших к столь глубокому упадку Рима.
Тем не менее, город по-прежнему представлял собой республику, способную содержать собственное войско и воевать с городами и власть которой признавалась до самых границ прежнего римского герцогства. Строй ее при реформаторах оказался вполне жизнеспособным, одолел аристократию и положил конец фамильным войнам.
Получив от римлян синьорию, Урбан V изменил городское устройство. Он упразднил Семерых и арбалетчиков и поставил, наряду с чужеземным сенатором, городской совет из 3 человек с судебными и административными функциями. Поскольку власть аристократии уже была сломлена, папе оставалось устранить столь же опасное для него народное правление и создать беспристрастную магистратуру. Измученный народ снова покорился и отказался от своих политических амбиций.
Зиму Урбан провел в Риме, а в мае 1368 года перебрался в Монтефиасконе ради более здорового воздуха. 17 октября он встретился в Витербо с приехавшим в Италию Карлом IV. 21 сентября они оба прибыли к собору Святого Петра. Невиданное уже 150 лет зрелище императора и папы, въезжающих в Рим в мирном согласии, не вызвало у зрителей никакого энтузиазма — слишком презираема была для них личность Карла IV.
Пребывание в Риме с самого начала оказалось для папы невыносимым. Возвращение сюда Святого престола не казалось ему столь обязательным, чтобы ради этого стать мучеником в чуждой для себя стране. Прощанием Урбана V с городом стало торжественное перемещение голов апостолов в Латеране. Для этих частей святых мощей были изготовлены серебряные бюсты, куда их и заключили 15 апреля 1370 года. 17 апреля папа выехал из Рима и уже более не возвращался в него.
26 июня, находясь в Монтефиасконе, он написал римлянам прощальное письмо с утешением, а 5 сентября поднялся на борт галеры в Корнето. 19 декабря он умер, и мир усмотрел в этом карающую десницу неба. 30 декабря в Авиньоне избрали нового папу, 40-летнего Пьра Роже, графа де Бофор. 5 января 1371 года он вступил на Святой престол под именем Григория XI.
Недовольные римляне медлили с вручением dominium своего города седьмому французскому папе. Отъезд Урбана возвратил им свободу, и они снова управляли своим городом через народного магистрата. Лишь в конце 1371 года римский парламент передал Григорию XI, как синьору Рожеру де Бофор, пожизненную сенаторскую власть. Папа же, подобно своему предшественнику, повелел своему викарию, Филиппу де Кабассоль, кардиналу-епископу сабинскому, принять именем его синьорию.
И снова римляне увещевали папу вернуться в их город. И снова не эти призывы, а более веские причины стали побудительным мотивом такого шага. Совершенно реальной оказалась возможность отпадения Церковной области: почти вся Италия поднялась против французского папства после ухода Урбана V. Дело в том, что интересы авиньонских пап, направленные на Италию, имели только две цели: сломить могущество правившего Миланом дома Висконти и удержать за собой Церковную область. Папскими легатами становились одни французы и едва ли можно было найти хоть одного кардинала, говорящего по-итальянски. Крепнущий национальный дух итальянцев не мог не возмутиться таким положением дел.
Восстала всегда поддерживавшая пап Флоренция. Летом 1375 года к ней присоединились 80 городов, образовав национальную лигу против светской власти пап. Подобного национального подъема Италия не видела со времен первого Ломбардского союза. В самой Флоренции было разрушено здание инквизиции, конфисковано церковное имущество, а духовенство оказалось либо в тюрьмах, либо на виселицах.
В январе 1376 года флорентийцы обратились к римлянам с призывами возглавить освободительное движение. В посланиях римляне назывались отцами свободы, которая позволила им достичь мирового владычества, а сам Рим — пресветлой столицей не только Италии, но и всего мира. Истинным делом римлян называлось свержение французского ига и папской тирании. И все это сопровождалось бесконечными отсылками к славному прошлому Вечного Города.
С польщенной гордостью римляне читали письма флорентинцев. В них признавались их собственные теории относительно вечного величия римского народа. Едва ли церковь когда-то испытывала большую угрозу, поскольку папство подверглось опасности утратить свое историческое положение в Италии, последствием чего могло стать объединение страны.
Однако, как во время правления Колы ди Риенци Флоренция отказалась от союза с Римом, так теперь и Рим не стал спешить с объединением. Присутствие папы, не позволившее бы объединиться Италии, было жизненно необходимым для римлян. Григорий XI поспешил заверить их в своем возвращении, и это воспрепятствовало отпадению Рима.
31 марта Григорий изрек анафему над Флоренцией, как зачинщицей революции. Имущество и личность любого флорентийского гражданина он объявил лишенными покровительства законов, а каждому христианину разрешил грабить и даже обращать в рабство флорентинцев, где бы те ни находились. Все флорентийское было изгнано из Авиньона, а количество беженцев оказалось таково, что его хватило бы еще на один город. Лишь Пиза и Генуя отказались изгнать отлученных и были наказаны за свое человеколюбие интердиктом.
Григорию XI, конечно, было хорошо известно о переменчивых настроениях римлян, и несмотря на первоначальный отказ Рима присоединиться к национальной лиге, он понимал, что ситуация в его отсутствие в любой момент могла обернуться на противоположную. По этой причине папа принял твердое решение о своем возвращении и послал в Италию в качестве авангарда кардинала Роберта Женевского с 6000 всадников и 4000 пехотинцев — солдатов, представлявших собой свирепейшую банду из бретонцев и гасконцев. Ворвавшись в начале июля в болонскую область, эта орда, производившая ужасные опустошения, стала доказательством истинности всех жалоб, направленных Флоренцией против пап и их наемников.
Еще в 1375 году Григорий издал буллу, повелевавшую всем епископам находиться в своих резиденциях. Рассказывают, что однажды на его вопрос одному прелату: «Синьор епископ, отчего не едете Вы в Вашу резиденцию», тот ответил: «А Вы, святой отец, отчего не едете в свою?»
Наконец, 2 октября 1376 года папа с курией сел на галеры в Марселе и отправился к берегам Италии. Услышав об этом, флорентийцы снова написали римлянам, предостерегая последних от обольщений и снова призывая Рим соединиться с ними для освобождения Италии. На этот раз римляне оставили флорентийские призывы совершенно безо всякого внимания.
5 декабря Григорий прибыл в Корнето. Как и ранее Урбана V его встретили ликующие толпы народа, но теперь здесь не было ни Альборноца с ключами от покоренных городов, ни послов от поклонившихся республик. С опаской папа высадился в церковной области и, не спеша в Рим, устроился на жительство в Корнето, ожидая договора с республикой.
21 декабря уполномоченные кардиналы остийский, портский и сабинский заключили с городом соглашение. По нему Рим преподносил папе с момента его высадки в Остии полный dominium и передавал легатам все мосты, ворота, башни и крепости, всё Трастевере и Леонину. Папа, со своей стороны, обещал оставить неприкосновенными экзекуторов юстиции и четырех советников гильдии арбалетчиков. Магистраты должны были принести ему присягу верности, и папа имел право реформировать их организацию.
13 января 1377 года Григорий выдвинулся из Корнето, а 14 числа сошел на берег в Остии, куда вечером явились на поклон многочисленные толпы римлян. Здесь ликующий народ вручил папе dominium и устроил танцы. На следующий день понтифик добрался до базилики Святого Павла по Тибру. Ночь он провел на судне и лишь утром 16 января сошел на берег. В субботу 17 января состоялся, наконец, торжественный въезд папы в Рим через ворота Святого Павла.
Толпа одетых в белое прыгунов плясала, ударяя в ладоши. Городские магистраты, милиция и арбалетчики эскортировали и окружали триумфальный кортеж Григория. Сам он ехал иноходце под балдахином, несомым сенатором и прочей знатью, с предшествующей хоругвью церкви. В воротах Святого Павла папу встретило духовенство, и здесь ему были вручены ключи от города. Далее процессия проследовала к Святому Петру, которого достигла лишь после полудня. Римляне украсили улицы своего разрушающегося города пестрыми коврами, и даже крыши были усеяны ревевшим от радости народом, посыпавшим путь святого отца дождем цветов.
Григорий XI вступил в Ватикан с твердым намерением стать восстановителем Рима. Однако город не дал ему спокойной жизни, пытаясь удержать свободу под управлением арбалетчиков. Присутствием курии воспользовалась и аристократия для нового утверждения в Риме своего могущества. Лука Савелли даже составил заговор против народного правительства, но его план сорвался.
Вероятно, лишь смерть не позволила Григорию последовать примеру своего предшественника и бежать в Авиньон. Во время его безнадежной болезни глубокое волнение овладело как кардиналами, так и народом. Первые уже совещались о новых выборах, тогда как последний — о средствах помешать французскому избранию и провести римское, которое удержало бы папство в Риме.
Прежде чем Григорий скончался, сенатор Гвидо де Прохинис, магистраты Капитолия, капитаны кварталов, священники и почетные граждане Рима направились к кардиналам в базилику Санто Спирито и изложили им настоятельные желания римского народа. Было заявлено, что для блага Италии на этот раз безусловно необходимо сделать папой римлянина или хотя бы итальянца, который сохранил бы резиденцию в Риме, поднял город и привел церковную область в достойное состояние.
Кардиналы обнадежили делегацию, но сами уже переносили свои драгоценности и утварь в замок Святого Ангела, которым командовал французский кастеллан. Едва ли когда еще кончина папы ожидалась с такой напряженностью.
Григорий XI умер 27 марта 1378 года, будучи всего 47 лет отроду. Усопшего перенесли к Святому Петру, где отслужили первые панихиды, а через день захоронили в церкви Санта Мария Нуова, на Римском Форуме. Не смотря на то, что Григорий мало что успел совершить, римляне на долгие годы сохранили к нему глубокую признательность за возвращение в их город Святого престола.
Далее: Средневековье. 14 век. 1378-1399. Схизма
Назад: Средневековье. 14 век. 1348-1354. Юбилейный год и «второе пришествие» Колы ди Риенци.
Автор публикации
