Весь 12 век духовная жизнь Рима ничем не отличалась от предыдущего столетия и носила такой же полуварварский характер, объясняемый непрерывной борьбой всех против всех — церкви, народа, знати, императоров. Святой престол в это время занимали выдающиеся люди, но лишь четверо из них, не самых замечательных, были римлянами по происхождению. А образование свое большинство пап получали во Франции, с которой у Рима установилась близкая связь, и начало которой положил клюнийский орден.
Уже с первой половины 12 века многие знатные фамилии отправляли своих сыновей учиться в Париж. В самом же Риме науки отнюдь не процветали, и этому не способствовала даже образованность пап. Лишь в 1179 году Александр III издал указ, предписывающий учредить при каждой кафедральной церкви бесплатную школу для духовенства и бедноты, но эта мера не увенчалась успехом. В 12 веке Рим не дал ни одного таланта, имевшего культурное значение, и не открыл ни одной известной школы.
Некоторым исключением являлась лишь юриспруденция. Законы Юстиниана, несмотря на вторжение германского начала, никогда не предавались забвению и не теряли своей силы в Италии, и в 12 веке право стало предметом усердного изучения. Однако, опять же, выдающейся школы права в Риме не существовало. Такую славу приобрел состоявший под покровительством Фридриха Барбароссы университет в Болонье. И даже изучение канонического (церковного) права по преимуществу происходило в той же Болонье.
Продолжалось составление Liber Pontificalis, Книги Пап. К сожалению, жизнеописания понтификов носят в ней формальный характер, а история города не отражена совершенно. Лишь биографии Пасхалия II, Геласия II, Адриана IV и Александра III, составленные их современниками и участниками знаменательных событий отступают от традиционной формы каталога. Этим, в отличие от других итальянских городов, и ограничилась римская историография 12 века.
Замечательно, что в этот период нашлись люди, составившие описания некоторых церквей. С течением времени появились даже особые историографы древних базилик, и наибольший интерес, конечно, представляли базилика Святого Петра и Латеран. Для Святого Петра таким человеком стал каноник базилики Петр Маллий, посвятивший свой труд Александру III. Маллий начинает с постройки базилики при Константине и уделяет много места Карлу Великому и пожалованной им в дар церковной области. И хотя главной задачей Маллия являлось обоснование прав Святого Петра, его труд содержит перечисление построек, ритуалы и описания папских гробниц с надписями на них. Аналогично и описание Латеранской базилики, выполненное ее каноником Иоанном.
12 век оказался благоприятным для возникновения римской археологии. Мечтая о восстановлении республики, сенаторы, устроившиеся на Капитолии, просто обязаны были вспомнить о величественных сооружениях античного Рима. Несмотря на безжалостное разорение, которому Рим подвергался все последние столетия, город все-таки оставался самым древним из западных поселений. Свою окончательную форму текст Mirabilia Urbis Romae (Чудеса города Рима) приобрел именно во время восстановления сената и в нем видно явное предпочтение языческому Риму.
В этом замечательном произведении нарисована картина Рима 12 века, когда его развалины еще не стояли огороженными и расчищенными с научной и музейной целью, а представляли собой или неприступные замки буйной знати, или мирные живописные жилища. Многие из них, ныне уже не существующие, в 12 веке были еще почти нетронутыми. Нельзя не удивляться и тому, что даже после пожара, последовавшего за вторжением в Рим норманнов, в городе все еще сохранялось большое число древних зданий.
Вот что говорит сам автор: «По мере наших сил мы приложили старание дать на память потомству возможно ясное описание этих и многих других храмов и дворцов, существовавших в золотом городе в языческие времена и принадлежавших императорам, консулам, сенаторам и префектам, и все эти здания, блиставшие своими украшениями из золота, серебра и бронзы, из слоновой кости и драгоценных камней, мы описали так, как читали о них в древних хрониках, видели собственными глазами и слышали в преданиях».
Несколько выдержек из Mirabilia:
«Здесь (около Форума) находится храм Весты, в котором, по преданию, спал Дракон; об этом можно прочесть в житии Святого Сильвестра; а там — храм Паллады, и форум Цезаря, и храм Януса, который, как утверждает Овидий, предвидел все совершающееся в году от его начала и до конца; ныне этот храм называется башней Ченчия Франджипане».
О развалинах на Палатине упоминается вкратце: «Внутри Palatium находится храм Юлия; напротив Palatium – храм Солнца; на том же самом Palatium помещается храм Юпитера, называемый Casa major».
О Большом Цирке: «Цирк Приска Тарквиния, изумительно красивый, с сиденьями, расположенными настолько большими уступами, что зрители совсем не загораживали друг другу зрелища; Наверху находились аркады, украшенные сплошь стеклом и желтым золотом; выше помещались дома Palatium, и здесь 14 мая женщины садились кругом и смотрели на происходившие игры; в середине стояли два обелиска, один поменьше, имел 87 футов высоты; другой, более высокий, 122 фута. Наверху триумфальной арки, стоявшей у входа, поставлен был вызолоченный, бронзовый конь, который, казалось, готов был умчаться, унося на своей спине воина; на арке, находившейся на противоположном конце, стоял другой конь, так же бронзовый и вызолоченный. На высоте Palatium, откуда можно было видеть игры, находились места, назначенные для императора и королевы».
«На Марсовом поле стоял храм Марса; здесь 1 июля выбирались консулы, которые сохраняли свои полномочия до 1 января; если избранный консулом оказывался невиновным ни в каких преступлениях, то он утверждался в этом сане. В этом храме римские победители выставляли ростры кораблей, служившие предметом зрелища для всех народов».
«Вверху над фасадом Пантеона были поставлены два бронзовых, вызолоченных тельца. Против дворца Александра находились два храма Флоры и Фебы. Позади дворца, где теперь помещается раковина-чаша, стоял храм Беллоны, на котором была надпись: Я был древним Римом, но теперь я буду называться новым Римом. Восстановленный из праха, я возношусь к небесам».
В ряде случаев есть возможность проверить эти сведения, сличая их с записями в церковных книгах того времени о папских процессиях. В некоторые торжественные дни папы совершали свое шествие пешком и, будучи людьми престарелыми, останавливались для отдыха в определенных местах на заранее приготовленных ложах. В других случаях они, окруженные всей пышностью своего двора, ехали на белом коне с серебряной уздечкой и пурпурным покрывалом. В Ordo, написанном в 1143 году каноником Бенедиктом, дается такое описание пути процессии:
«Папа выходит через (Латеранское) поле у церкви Святого Григория на Мартио, проходит под аркой волопровода, подымается на большую дорогу, минует находящуюся справа церковь Святого Климента и поворачивает налево к Колизею. Затем он проходит через Золотую Арку (ведущую к форуму Нервы) перед форумом Траяна (Нервы), идет до церкви Святого Василия, подымается в гору около Милитае Тиберия (Torre delle Milizie), спускается мимо Сант Аббакирус, минует церковь Святых Апостолов, направляется влево к Виа Лата, сворачивает вдоль Виа Квириналис к Санта Мария ин Аквиро, достигает арки делла Пьета, затем идет к Марсову полю мимо церкви Святого Трифона и доходит до моста Адриана. Пройдя мост, он выходит через Порта Коллина возле храма и замка Адриана, минует обелиск Нерона, проходит через портик возле гробницы Ромула и затем поднимается в Ватикан, в базилику апостола Петра».
«По окончании обедни перед базиликой совершается коронование папы, после чего он садится на лошадь и уже коронованный направляется в процессии обратно следующим «священным путем»: через портик и вышеназванный мост папа проходит под триумфальными арками императоров Феодосия, Валентиниана и Грациана, приближается ко дворцу Хроматиус, где евреи приветствуют процессию гимнами, затем следует через Парионе между цирком Александра и театром Помпея вниз через портик Агриппины (около Пантеона) и вверх через Пириэя; затем, миновав церковь Святого Марка, проходит под аркой Манус Карнеае, по Кливус Аргентариус, между базиликой Аргентария и Капитолием; спускается к Мамертинской тюрьме, проходит под триумфальной аркой (Севера), между Темпулум Фатале и храмом Конкордии, затем между форумом Траяна (Нервы) и форумом Цезаря; далее под аркой Нервии, между храмом этой богини и храмом Януса; далее вверх по вымощенной дороге, где пал Симон волхв (древняя Виа Сакра) около храма Ромула; затем идет под триумфальной аркой Тита и Веспасиана, спускается к Мета Суданс и к триумфальной арке Константина, сворачивает налево перед амфитеатром и, следуя по священному пути возле Колизея, возвращается в Латеран».
Таким образом, для торжественных христианских процессий в Риме была создана новая Виа Сакра, последний участок которой, от Колизея до Латерана, получил название Санкта Виа. На пути этих процессий встречались как языческие, так и христианские памятники, и тем не менее даже в книгах ритуалов того времени предпочтение отдавалось языческим памятникам, а папы старались пройти подо всеми триумфальными арками империи.
Интересен тот момент, что в Мирабилии практически отсутствуют какие-либо легенды, а те, что есть, относятся к римским статуям. Когда ваяние находилось в полном упадке, эти произведения искусства, уцелевшие в Риме, должны были вызывать всеобщее изумление. Народ, забывший древнюю поэзию, чувствовал в статуях воплощение идеалов классического мира живее, чем во всех остальных памятников древности. Сами греческие боги взирали глазами этих изваяний на низведенное до варварского состояния человечество.
Весь 12 век в Риме господствовала война, и нетрудно представить себе, как много в это время погибло древних зданий. Когда же устанавливалось относительное спокойствие, древние руины использовались для восстановления города. О сохранении памятников совершенно не заботилась никакая власть, и для получения извести, так же как и прежде, в дело шел благородный мрамор. А на великолепные колонны заброшенных зданий с жадностью смотрели иноземные князья и епископы.
Однако, публичные сооружения принадлежали государству, и из сохранившихся документов того времени видно, что папы жаловали памятники церквям и частным лицам, что и спасло их от окончательной гибели. Примером может служить триумфальная арка Септимия Севера. В 1199 году Иннокентий III передал часть этой арки церкви святых Сергия и Вакха: «Мы утверждаем половину всей триумфальной арки, состоящей из трех отдельных арок, именно одну из двух арок меньшей величины (над которой воздвигнута башня), стоящую ближе к вашей церкви, и половину всей средней и с камерами, примыкающими к меньшей арке». Далее говорится, что другой половиной арки владеют наследники некоего Цимина. Выходит, что эта арка принадлежала двум различным владельцам, была перестроена в укрепление и имела наверху башню.
Когда римляне добились независимости, собственником общественных сооружений, еще не обращенных в частные владения, объявил себя город, а сенат признал за собой обязанность заботиться о целости городских стен и обязал папу ежегодно выделять на эти цели определенную сумму. В 1157 году сенат восстановил часть стены у Порта Метробия, о чем говорит памятная доска на башне делла Марана. На доске приведены имена действовавших тогда сенаторов, но имя папы не упомянуто.
На одном из Тибрских мостов, мосту Цестия, тоже есть надпись, гласящая: «Бенедикт, светлейший сенатор великого города, восстановил этот, почти совсем разрушенный мост». По всей видимомти, этим сенатором был Бенедиктус Карусомо. 27 марта 1162 года римский сенат постановил принять меры по сохранению колонны Траяна, «дабы она никогда не могла быть разрушена или повреждена и, оставаясь в ее настоящем виде, служила бы всегда к славе римского народа, пока существует мир. Тот, кто дерзнет нанести ей ущерб, будет предан смерти, а имущество его будет конфисковано».
Колонна Траяна принадлежала в то время женскому монастырю Святого Кириака. А колонна Марка Аврелия находилась в собственности мужского монастыря Святого Сильвестра. Надпись в атриуме монастыря гласила: «Так как колонна Антонина принадлежала монастырю Святого Сильвестра, и стоящая возле нее церковь Святого Андрея с дарственными приношениями пилигримов в верхнем и нижнем алтарях уже с давних пор арендными договорами передавалась в сторонние руки, то мы, желая, чтобы это отчуждение никогда более не повторялось, властью святого апостола Петра и святых Стефана, Дионисия и Сильвестра проклинаем и предаем анафеме аббата и монахов, если они осмелятся сдать в аренду колонну и церковь или уступить их в виде бенефиции. И если кто-нибудь вздумает отнять у нашего монастыря эту колонну силой, тот да будет проклят, как грабитель церкви, и навеки предан анафеме. Да будет так! Это постановлено властью епископов и кардиналов в присутствии многих священнослужителей и мирян. Составил и скрепил Петр, милостью Бога смиренный аббат этого монастыря, совместно с братией, в лето от Рождества Христова 1119, в XII индиктион».
По мере достижения независимости у нобилей так же появилось желание прославиться возведением построек. Именно с такой целью была возведена башня на мосту сенаторов (понте Ротто), больше похожая на дворец, в позднее средневековье получившая название Монцоне, а теперь известная как дом Кресцентия. Карнизами и небольшими ложами башня делилась на несколько этажей; вход в нее с улицы имел свод; на верхние этажи вела каменная лестница. Снаружи башня была украшена древними изваяниями. Варварский стиль этого баронского дворца, от которого уцелела лишь ничтожная часть, выступает особенно резко из-за находящихся по-соседству двух хорошо сохранившихся римских храмов — Портуна и Геркулеса (см. Бычий Форум).
Не сохранившиеся до нашего времени дворцы Пьерлеоне и Франджипане, вероятно, были столь же причудливыми постройками. Башни из кирпича, где отдельно стоящие, а где пристроенные к древним памятникам, возводились в эту эпоху по всему городу. Не оставалось ни одной триумфальной арки, не увенчанной башней. Даже в Большом Цирке Франджипане возвели их несколько штук. Вообще, страсть к возведению башен господствовала тогда во всех итальянских городах. Эти сооружения, обычно, не отличались прочностью, тем не менее, часть их дожила до наших дней. Все они сложены из обожженного кирпича, имеют четырехугольную форму, не сужаются кверху и не разделены на ярусы.
По сведениям из Мирабилии на городских стенах возвышалась 361 башня. Добавим к ним множество церковных колоколен и башен фамильных замков на фоне древних развалин и увидим, насколько средневековый Рим отличался от современного. Этот лес мрачных и грозных башен придавал городу неприступный и воинственный вид, производя впечатление даже на могущественных государей.
Правда, внутри стен взгляду представала картина запустения и одичания. Холмы все более пустели и покрывались пышной растительностью. Городские кварталы превращались в поля, а низменности — в болота. Отсутствие чистой питьевой воды в разрушенных акведуках вынуждало население перемещаться в низины, к Тибру и Марсову полю. Здесь, в хаотичном лабиринте улиц, среди груд развалин храмов и памятников, и обитал невежественный римский народ, немногочисленный, но сумевший изгнать из города пап и противостоять императорам.
В отсутствие денег разоренный город не мог позволить себе возведение великолепных соборов нового стиля, как это происходило с северных итальянских республиках, и довольствовался реставрацией и отделкой того, что в изобилии сохранилось от прошлых времен. Однако, чувство прекрасного брало свое, о чем можно судить, например, по базилике Санта Мария ин Космедин. Эта небольшая церковь была отреставрирована при Каликсте II и отделана его камерарием Альфаном. В ней до сих пор сохранилось немало памятников того времени. Это и наивная скульптура, в которой, впервые среди господства сурового варварства, в робких чертах стал проступать пленительный облик музы, и пестрая мозаика каменного пола, и отделанные мрамором амвоны, и многое другое.
При том же Каликсте II в базилике Святого Петра и Латеране появились картины с изображениями одержанных церковью побед. Примеру Каликста последовали и его преемники. Настоящим памятником понтификата Иннокентия II стала церковь Санта Мария ин Трастевере. Сам Иннокентий II был транстеверинец по происхождению, и его фамильный дворец находился в районе прихода этой церкви. С ее 24 колоннами из темного гранита, с античными потолочными балками и мозаикой, эта церковь до сих пор несет в себе древнехристианский дух средневекового Рима. Большая мозаика в наружной нише, изображающая Богоматерь и десять дев, принадлежит середине 12 века и свидетельствует о том, что искусство снова начинало делать успехи.
Живописцы, служившие церкви своим искусством, по-видимому, уже пользовались почетом и становились состоятельными льдьми. Около 1180 года на сцену выходит семья знаменитых художников Космати, создавших свой стиль каменной инкрустации, получивший название косматеско. Началом новейшей скульптуры стала Opus Alexandrinum, мозаичная отделка церквей кусочками цветного мрамора. Так украшались гробницы, трибуны, канделябры для пасхальных свечей и реликварии. С середины 12 века римские мастера стали получать все больше заказов, поскольку уже все без исключения папы стали заботиться о реставрации и украшении церквей.
Люций II заново отстроил церковь Сан Криче, Евгений II возобновил базилику Санта Мария Маджоре и украсил ее портиком. Анастасий IV воздвиг дворец около Пантеона, а Евгений III – дворец в Сеньи и ряд построек в Ватикане. Существует предположение, что Евгений III и Целестин III положили основание Ватиканскому дворцу. Они же расширили Латеран. Климент III так же построил монастырский дворик в церкви Сан Лоренцо, являющийся самой древней постройкой такого рода в Риме и по своему стилю приближающийся уже к следующему веку.
Таким образом, несмотря на общую отсталость и тяжелую, связанную с постоянными войнами и мятежами, жизнь, в 12 веке в Риме, как и во всей Италии, начинается пробуждение интереса к искусству. Хотя именно в Риме искусство так и не получило национального значения.
Автор публикации
