Архив рубрики: ИСТОРИЯ

Понятие рода в античном Риме

В античном Риме род (gens, мн. gentes) представлял собой семью, состоящую из людей, имевших один и тот же номен (родовое имя, приблизительный аналог совр. фамилии) и заявлявших о своем происхождении от общего предка. Ветвь рода носила название stirps (ствол, потомство, мн. stirpes).

Род был важной социальной структурой как в Риме, так и во всей Италии в период Римской Республики (509-27 гг до н.э.). Само социальное положение людей во многом зависело от того рода, к которому они принадлежали. Одни роды классифицировались как патрицианские, другие — как плебейские; некоторые роды имели и патрицианские и плебейские ветви. Во времена империи важность принадлежности к тому или иному роду значительно снизилась, хотя «родовитость» продолжала использоваться и определяла происхождение и династии римских императоров.

Слово gens иногда переводится как «раса» или «нация», но в смысле происхождения от общего предка, а не обладания общими физическими чертами. Его также можно перевести и как «клан» или «племя». Род мог быть небольшим, состоящим из одной семьи, а мог включать в себя и сотни людей. По преданию, в 479 году до н.э. один только род Фабия смог выставить ополчение из 306 человек боеспособного возраста. Концепция рода не была исключительно римской, но разделялась с общинами всей Италии, говорившими на итальянских языках, таких как латынь, оскский, умбрский или этрусский языки. Все эти народы со временем были включены в сферу римской культуры.

Считается, что самые старые роды возникли еще до основания Рима (753 год до н.э.). Они заявляли о своем происхождении от мифологических персонажей времен Троянской войны (завершилась в 1184 году до н.э.), однако возникновение рода не может произойти задолго до принятия наследственной фамилии, nomen gentilicium, указывающей на принадлежность римского гражданина к определенному роду.

Родовое имя, nomen, могло произойти от неограниченного количества вещей и понятий, таких как имя предка, род занятий человека, его поведение, внешний вид или город, в котором он родился. Поскольку эти вещи и понятия были совершенно обыденными, несвязанные общим предком семьи могли иметь одинаковые родовые имена и со временем совершенно запутаться в этом вопросе.

Человек мог быть «усыновлен» в род и таким образом приобрести его nomen. Libertus, или вольноотпущенник обычно принимал nomen (а иногда и praenomen) освободившего его хозяина, а натурализованный гражданин зачастую принимал имя покровителя, предоставившего ему гражданство. Вольноотпущенники и недавно получившие избирательные права граждане технически не были частью родов, чьи имена принимали, но обычно через несколько поколений их потомков уже было невозможно отличить от «истинных» членов рода, давшего им свою фамилию. На практике это означало, что род мог случайно или намеренно приобретать новых членов или даже целые ветви.

Разные ветви рода, stirpes, обычно отличались друг от друга когноменом (cognomen), дополнительной фамилией, следующей за номеном и произошедшей от личного прозвища одного из предков такой ветви. Некоторые особенно большие ветви сами делились на несколько меньших ветвей со своими когноменами.

Большинство родов регулярно использовали только ограниченное количество личных имен, praenominis, выбор которых тоже помогал отличать представителей одного рода от другого. Иногда таким выбором отличались друг от друга разные ветви одного рода. Наиболее консервативные роды могли ограничиваться всего 3-4 личными именами, тогда как другие регулярно использовали 6-7.

Такой ограниченный выбор определялся двумя причинами. Во-первых, семейные имена передавались из поколение в поколение по традиции. Во-вторых, это небольшое количество имен отличало патрициев от плебеев, предпочитавших более широкий выбор имен, в том числе редких для патрициев. Тем не менее, некоторые из самых старых и благородных патрицианских домов зачастую пользовались редкими и необычными преноменами.

Часть семей намеренно избегала определенных имен-преноменов. В ряде случаев это было данью традициям, касавшихся опозоренных представителей рода, носивших определенное имя. Например, род Юниев тщательно избегал преноменов Тит и Тиберий после того, как двое из его членов с этими именами были казнены за измену.

В теории каждый род функционировал как государство в государстве, управляемое своими старейшинами и собраниями, следуя своим собственным обычаям и отправляя свои собственные религиозные обряды. Некоторые культы вообще были связаны с определенными родами. Родовые собрания несли ответственность за усыновление и опеку над своими членами. Если представитель рода умирал без завещания и не имел близких родственников, его имущество распределялось между остальными членами рода.

Решения рода, опять же, теоретически, были обязательными для всех его членов. Однако неизвестен ни один публичный закон, принятый собранием рода. Как группа, роды оказали значительное влияние на развитие римского права, но почти не затронули политическую и конституциональную историю Рима.

Как уже говорилось, одни роды считалась патрицианскими, а другие — плебейскими. Согласно традиции, патриции вели свое происхождение от «отцов города», patres, т.е. глав семейств, принимавших участие в основании Рима вместе с Ромулом, первым царем города. Другие знатные семьи, прибывшие в Рим во времена царей, тоже были приняты в патрициат, в том числе несколько семей из Альба Лонги после разрушения этого города Туллом Гостилием. Последний из известных случаев принятия в патрициат, произошедший до 1 века до н.э., относится к роду Клавдиев, прибывших в Рим в 504 году до н.э.

Многочисленные источники описывают два класса патрицианских родов — gentes maiores (главные роды) и gentes minores (второстепенные роды). Не сохранилось никакой определенной информации о том, какие семьи были причислены к главным родам, и о том, сколько их вообще было. Но в их число почти наверняка входили Эмилии, Клавдии, Корнелии, Фабии, Манлии и Валерии. Неясно и то, имело ли это различие какое-либо практическое значение, хотя предполагалось, что princeps senatus (совр. аналог — спикер Сената) обычно выбирался из их числа.

Первые несколько десятилетий Республики не дают представления о том, какие роды считались патрицианскими, а какие плебейскими. Однако серия законов, обнародованных в 451 и 450 годах до н.э., известных как Законы Двенадцати Таблиц, попыталась кодифицировать жесткое разделение классов, формально лишив плебеев права занимать какие-либо должности в основных магистратурах. Такое положение сохранялось до принятия закона Lex Licinia Sextia в 367 году до н.э. Закон, запрещавший смешанные браки между патрициями и плебеями, был отменен уже в 445 году до н.э.

Несмотря на формальное примирение классов в 367 году до н.э., патрицианские роды, представлявшие с течением времени все меньший и меньший процент населения республики, продолжали удерживать большую часть власти, что приводило к частым конфликтам всю следующую пару столетий. Некоторые патрицианские семьи регулярно выступали против разделения власти с плебеями, тогда как другие поддерживали эту идею. Часть семей не могла прийти к согласию по этому вопросу даже внутри себя.

Многие роды состояли сразу из патрицианских и плебейских ветвей. Такая ситуация возникала в результате усыновления или освобождения от рабства или из-за путаницы между несвязанными семьями, имеющими одинаковые фамилии. Известны также случаи добровольного ухода или изгнания из патрициата отдельных членов семей вместе со своими потомками. В некоторых случаях роды, которые изначально должны были быть патрицианскими или считались таковыми во времена ранней республики, позже оставались известными только своими плебейскими потомками.

К 1 веку до н.э. практическое различие между патрициями и плебеями стало минимальным. С ростом власти императора несколько плебейских родов были переведены в патрициат, заменив собой старые патрицианские семьи, исчезнувшие в безвестности и более не представленные в римском Сенате.

Концепции рода и патрициата дожили до имперских времен, но утратили большую часть своего значения. В последние века Западной Империи термин «патриций» стал использоваться для обозначения отдельного титула, а не класса, которому принадлежала целая семья.

Возрождение. 15 век. 1484-1503. Александр VI Борджиа.

Карта Рима из «Нюрнбергской хроники» Хартмана Шеделя, 1493

Со смертью Сикста IV пришел конец и власти его алчных родственников. Чернь разграбила дворец Риарио, а заодно и опустошила амбары и ворвалась в банки генуэзских ростовщиков. Джироламо Риарио двинулся на город, но Колонна собрали против него свои войска, а Флоренция и Сиенна обещали свою поддержку. Рим покрылся баррикадами, и граждане стекались к Капитолию. Вспышку насилия отсрочило только поспешное избрание нового папы — добродушного, беспечного и всех устраивавшего Джанбаттисты Чибо, принявшего при посвящении, состоявшемся 12 сентября 1484 года, имя Иннокентия VIII.

Новый папа и не подумал изменить стиль правления своего предшественника. Стремясь заручиться поддержкой богатых Медичи, он женил своего внебрачного сына Франческетто на дочери Лоренцо — Магдалене Медичи, а 14-летнего сына Лоренцо, Джованни, назначил кардиналом.

Пытаясь сдерживать притязания Оттоманской империи, Иннокентий держал при своем дворе в качестве заложника брата султана Баязида II. Чтобы выкупить брата, султан преподнес в дар папе священную реликвию — копье Лонгина, которым, по преданию был пробит бок Христа. Подарок папа принял, а вот заложника не отпустил.

Рим снова захлестнула анархия. По ночам в городе орудовали банды вооруженных головорезов, а по утрам на улицах находили свежие трупы. Грабили даже пилигримов и послов. Дворцы соперничающих кардиналов снова превратились в крепости с арбалетчиками и даже с пушкарями. Закон стал товаром, и вице-камерарий в присутствии историка Стефано Инфессуры так ответил на вопрос о безнаказанности преступников: «Господь желает не смерти грешника, но чтобы он жил и платил».

Из новых архитектурных сооружений этого времени можно упомянуть лишь заказанную Иннокентием VIII постройку рядом с Ватиканским дворцом Бельведера, предназначенного для проведения празднеств и развлечений папского двора.

Умер Иннокентий 25 июля 1492 года. Для восстановления порядка в городе его преемник должен был быть сильной личностью. Риму требовался не папа-ученый и не папа-святой, а искусный управленец и дипломат. Выбор кардиналов пал на Родриго Борджиа из Валенсии. 26 августа он принял сан под именем Александра VI.

Для римлян не составляло тайны сказочное богатство Родриго, доставшееся ему в наследство от своего дяди, папы Каликста III, и приумноженное доходами с трех епархий и множества монастырей Испании и Италии. Не была секретом и любвеобильность избранника, имевшего к тому времени по меньшей мере шестерых внебрачных сыновей и дочь Лукрецию. Те не менее, времена были такие, что Родриго не считался особо безнравственным. Важным же было то, что, по словам современника, «он обладал незаурядным тщеславием, красноречием и даром убеждения, коварством и хитростью, но, главное, незаурядным умом, когда нужно было действовать». То, что и требовалось для наведения порядка в Риме и Папской области.

Римляне встретили избрание Родриго с энтузиазмом. Нового папу пронесли по улицам города под рев труб и радостные крики в Латеранский дворец, где он от чрезмерного волнения лишился чувств. Поначалу этот энтузиазм оправдывался — хоть папа и не спешил тратить свои деньги на благоустройство города, но безмерным злоупотреблениям законников был положен конец, улицы перестали обагряться кровью, а цены на рынках стали разумнее и стабильнее. Однако страстная привязанность Александра VI к своим детям грозила обернуться серьезными последствиями — уже в день коронации своего отца Чезаре Борджиа, будучи 27 лет от роду, был поставлен архиепископом Валенсии.

В 1494 году король Франции Карл VIII, считавший себя правопреемником Анжуйского дома, заявил о своем притязании на Неаполитанское королевство и в сентябре повел огромную армию через Альпы в Ломбардию. Это событие получило название Первой Итальянской войны. С приближением французов к Риму папа осознал, что его отказ запретить им проход через Папскую область будет просто проигнорирован. Впервые в жизни Александр VI повел себя нерешительно. Он призвал неаполитанские войска, но тут же распустил их и начал перевозить свои ценности, а также оружие и боеприпасы в замок Святого Ангела, параллельно обдумывая и свой побег.

Авангард французской армии вступил в Рим около 3 часов дня 31 декабря через ворота Порта дель Пополо, а ее арьергардные отряды вошли в город уже глухой ночью. Сам Карл спешился у Палаццо Сан Марко, в котором его встретил беневентский архиепископ. Карл прошел в столовую залу, где расположился в комнатных туфлях. Камергер пробовал каждое подаваемое королю блюдо, а четыре лекаря пробовали вино.

Следующие несколько дней Карл посещал церкви Рима, папа отсиживался в замке, трое кардиналов вели переговоры с французской делегацией, а войска немилосердно опустошали город. Солдаты захватывали дома, грабили банки и дворцы до 28 января, когда договор, наконец, был заключен, и Карл покинул Рим, признав Александра папой, но объявив себя владыкой Папской области. Вскоре он завладел и Неаполем.

Для изгнания французов с итальянского полуострова была создана Священная Лига, но ее наемные войска не смогли воспрепятствовать отходу Карла во Францию. Был, правда, захвачен вещевой обоз французов, в котором нашлись фрагмент Животворящего Креста, терновый венец, мощи Святого Дионисия и одеяние Пресвятой Девы Марии. Однако остальные награбленные сокровища благополучно достигли Франции.

Итальянцев потрясло то, что они не смогли ничего противопоставить армии с севера. Пал духом и Александр VI. А в дополнение к этому унижению на Италию обрушился сифилис, завезенный в Европу в 1494 году из Африки или Америки. Французы столкнулись с ним в Неаполе и назвали «неаполитанской болезнью». Итальянцы, в свою очередь, окрестили его morbo gallico, т.е. «французской болезнью». В Риме сифилис повел себя столь агрессивно, что уже через пару месяцев им заразились 17 членов папского семейства и двора, включая Чезаре Борджиа.

Однако и этого оказалось мало. В декабре 1495 года на улицы Рима хлынули воды разлившегося Тибра. Вода затопила церкви, часть дворцов не выдержала ее напора и обвалилась. Множество людей было унесено потоком разбушевавшейся реки. Естественно, бедствие было приписано руке Господа, наказавшей город за его пороки.

В это время во Флоренции (принявшей, кстати, во время войны сторону Франции) выступал с обличительными проповедями доминиканский монах Джироламо Савонарола. Грозя еще более страшными бедствиями, он осуждал Церковь за потворство злу и блуду и отрицал верховную власть пап. Александр запретил ему проповедовать, а когда Савонарола заупорствовал, предложил монаху кардинальскую шапку, которая также была отвергнута. В конце концов монах был отлучен от церкви, а 23 мая 1498 года — повешен.

Пытаясь опереться на своих старых друзей, монархов Испании, папа даровал им титул католических королей, а 4 мая 1493 года издал буллу «Inter Caetera», фактически разделившую весь неевропейский мир между королями Испании и Португалии.

Для укрепления своей власти Александр VI активно пользовался и раздачей кардинальских шапок «нужным» людям. За время его понтификата было назначено 43 новых кардинала. Помимо того, множество важных светских и духовных должностей было отдано его арагонским родственникам, и традиционная для папской курии семейственность при Александре поднялась на новый уровень. Во время же его отсутствия в Ватиканском дворе хозяйничала обожаемая дочь понтифика Лукреция, которая вела все дела и переписку папы. Ни в чем не имел отказа и Чезаре, чье слово стало в Риме законом. Тех, кто вставал на его пути, удушали, бросали в Тибр или в темницы замка Святого Ангела, а иногда и лишали языка.

Чезаре обвиняли даже в убийстве родного брата, но доказать ничего не смогли (историки спорят о его вине до сих пор). Зато доподлинно известно, что он убил своего зятя, второго мужа Лукреции, которой прочил более выгодное замужество. Герцога ударили кинжалом прямо на ступенях базилики Святого Петра, а затем, оправлявшегося от ранения, удушили в собственной постели. И произошло это в сентябре очередного святого Юбилейного 1500-го года.

Паломникам, стекавшимся в тот год в Рим, даже не нужно было рассказывать все эти обросшие слухами истории, чтобы они осознали насколько прав был Савонарола, называя Вечный город «вертепом». Все было на виду и буквально повсюду. Кардиналы выставляли свое богатство напоказ. Их роскошным пиршествам позавидовал бы и сам Лукулл.

Лукреция в богатейших одеяниях и в окружении множества женщин, одетых ей под стать, помпезно проезжала по улицам города в Ватикан на коне, увешанном драгоценностями. Чезаре в день памяти Иоанна Крестителя развлекался на ступенях базилики Святого Петра — верхом на коне он метал копья в быков, собранных в деревянном загоне. Труп лекаря из Латеранской больницы, имевшего привычку по утрам стрелять в прохожих из лука и грешившего отравлением состоятельных пациентов, болтался в петле на стене замка Святого Ангела рядом с телами других повешенных.

Однако, не смотря ни на что, паломники продолжали прибывать в Рим и оставлять свои деньги в его церквях. По-прежнему покупались индульгенции, и толпы людей стояли на коленях перед Святым Петром в ожидании благословения папы. В общем, Юбилейный год, как всегда, принес и курии и горожанам приличную прибыль.

Можно подумать, что Александр VI оказался воплощением всех человеческих пороков (нет смысла пересказывать все ходившие о нем слухи, тем более, что они не имеют реальных доказательств), но свою задачу, замысленную его избирателями, а именно — укрепление и централизацию власти, он выполнил.

В 1498 году новый король Франции Людовик XII сообщил Александру, что предъявляет свои наследственные права на Неаполь и Милан, но, при этом, не хочет ущемлять Святой Престол. Заявление сопровождалось просьбой о разводе, чтобы взять себе в жены вдову своего предшественника. Папа принял решение о сближении с Францией. Просьба о разводе была удовлетворена, а взамен Людовик женил Чезаре на знатной француженке, пожаловал ему герцогство во Франции и предоставил своих людей для наведения порядка в Папской области.

Командующим армией, отправившейся на усмирение непокорных папских вассалов стал Чезаре. Не полагаясь только на осады, Чезаре не брезговал и политическими убийствами, в результате чего с 1500 по 1503 годы объединил под своей властью практически всю Умбрию, Эмилию и Романью, фактически создав из разрозненной Папской области централизованное государство. Его успеху способствовало и недовольство жителей этих небольших городов своими собственными князьками.

В эти же годы Александр VI, ослабляя римскую знать, конфисковал замки семей Савелли, Каэтани и Колонна, а также расправился со старыми врагами из семейства Орсини. Так задача установления реальной папской власти в собственном папском государстве оказалась в основном завершена, и римские бароны и тираны Папской области уже никогда больше не становились серьезной проблемой для новых пап.

Римлянам также было за что поблагодарить Александра. По его заказу Андреа Бреньо изготовил замечательный алтарь, хранящийся теперь в ризнице базилики Санта Мария дель Пополо. По его повелению была благоустроена территория вокруг замка Святого Ангела. Площадь перед замком расширили и замостили, а к Ватикану от нее проложили новую улицу, Виа Александрина (совр. Борго Нуово). Саму крепость перестроили внутри (не забыв и про тюремные камеры), а снаружи ей придали более впечатляющий облик. Ватиканский дворец получил новую башню, а его залы украсили росписи Бернардино Пинтуриккьо и его помощников. Александра же можно считать и основателем Леограда, жилой части Ватикана. Одним из проектов понтифика стала роспись базилики Санта Мария Маджоре.

Обычно в августе, самом климатически тяжелом месяце для Рима, в период жары и эпидемий малярии, знать уезжала из города в более прохладные места, на холмы. Но в 1503 году рядом с Римом находились две большие иностранные армии, французская и испанская (Вторая Итальянская война), вынудившие папу остаться в городе и с тревогой наблюдать за ситуацией. 6 августа 1503 года Александр VI вместе с сыном Чезаре ужинал на вилле кардинала Адриано да Корнето, после чего все присутствовавшие на трапезе заболели. Через 12 дней, 18 августа, Александр умер.

Странный характер лихорадки со рвотой и быстрое разложение трупа папы породили слухи о его отравлении. Ходили даже разговоры, что понтифик по ошибке съел отравленное яблоко, подготовленное им самим для Чезаре, или случайно выпил вино, предназначенное для кардиналов. Все эти легенды не имеют доказательств, а современные ученые не сомневаются в естественной смерти Александра от обострения хронической малярии или кишечной инфекции.

В городе начались массовые беспорядки, и папу похоронили почти украдкой, без должного отпевания, в базилике Святого Петра. Тяжело больной Чезаре не смог взять под контроль новые папские выборы и потерял власть.

Далее: Возрождение. 16 век. 1503-1523. Юлий II и Лев X
Назад: Возрождение. 15 век. 1455-1484.

Возрождение. 15 век. 1455-1484.

8 апреля 1455 года при поддержке семей Колонна и Орсини папой был избран 76-летний испанец Альфонсо ди Борджиа. 20 апреля он принял сан под именем Каликста III. В его короткий понтификат активность художественной и научной жизни города заметно снизилась. Каликст осудил своего предшественника за крупные денежные траты на восстановление Рима и произведения искусства, тогда как ему следовало сосредоточиться на крестовом походе против сарацин.

Действительно, два года назад турки взяли Константинополь, а сейчас подступали к стенам Белграда. Каликст распродал собранные Николаем V произведения искусства и даже заложил собственную митру, чтобы собрать папскую флотилию и использовать ее для освобождения ряда Эгейских островов. Несмотря на приложенные понтификом усилия, европейские монархи не откликнулись на его призывы, и папа фактически в одиночку оказывал поддержку регенту Венгерского королевства Яношу Хуньяди, армия которого в 1456 году сумела, наконец, остановить турок под Белградом. В честь этого события Каликст III установил праздник Преображения Господня, обязательный для всей католической церкви.

В июле в небе появилась комета с длинным хвостом, причем ее голова была обращена на восток. После ее появления в Риме начались сильный голод, великая чума, война и смертоубийство. По этому поводу в городе устраивались церковные ходы, чтобы господь отменил эти наказания.

В этом же году папа приказал пересмотреть процесс, приговоривший к сожжению Жанну д’Арк, в результате чего она была посмертно оправдана. Запомнился Каликст и нашествием в Рим своих земляков и родственников, получивших от него множество высоких должностей. 6 августа 1458 года страдавший подагрой пожилой понтифик скончался, и в Рим на конклав снова съехались кардиналы со всей Европы.

Собравшиеся в часовне Святого Николая кардиналы опустили свои выборные листки бумаги в золотой кубок, установленный на алтарь. После этого кубок опустошили и зачитали записанные на листках имена. Результат огласил один из претендентов, кардинал Гийом де Эстетувиль. Однако, его соперник, Энеа Сильвио Бартоломео Пикколомини, епископ Сиены, записавший все оглашенные имена, обвинил Гийома в неверном подсчете голосов. Повторный пересчет подтвердил обвинение, но ни один из претендентов не получил требуемого большинства в две трети голосов.

Было принято решение прибегнуть к методу per accessum, позволявшему выборщикам изменить свое решение. После долгих колебаний часть кардиналов передала свои голоса епископу Сиены, и римляне ликовали всю ночь, довольные избранием итальянца, а наутро, по заведенному издавна обычаю, обчистили его жилище. Досталось и дому богатого архиепископа Генуи, поскольку не все правильно расслышали имя избранника.

3 сентября Энеа Сильвио принял сан под именем Пия II. Родившийся в бедности и будучи старшим из 18(!) детей в семье, он проявил усердие в учебе и закончил Сиенский университет, а уже к 40 годам стал епископом. Увлеченный классической литературой и тонко чувствующий красоту архитектуры, Пий II проявил глубокий интерес к античным римским памятникам. Еще будучи кардиналом он сочинил известную эпиграмму:

О, Рим! Руины твои, и те услаждают мой взор,
Ты и в падении красен; а сколь бесподобен был прежде!
Камни твои благородные, павшие из древних стен,
Ради известки огню предают алчной наживы рабы.
Злодеи! Если такое ты стерпишь еще три столетья
Славы былой ты уже не вернешь никогда.

Папа приложил все свои усилия для защиты еще сохранившихся городских памятников от их дальнейшего уничтожения. Апрельской буллой 1462 года он запретил снос древних построек как в самом Риме, так и во всей римской Кампанье, распространив этот запрет даже на частные владения. Увидев, однажды, как какой-то человек выкапывает камни из Аппиевой дороги и разбивает их для строительства своего дома, Пий II распорядился и об охране дорог.

Тем не менее, папа сам, при необходимости, нарушал свой запрет. Так на ступени к новому амвону для благословения, сооруженному Пием в базилике Святого Петра, пошли мраморные плиты Форума и Колизея. Этот амвон стал чуть ли не единственным большим проектом понтифика, поскольку ему катастрофически не хватало денег, а главной своей задачей Пий II видел организацию масштабного крестового похода.

Невзирая на налоги, курия обходилась очень дорого, а помимо нее папа должен был содержать еще и городской магистрат, поскольку теперь управлял городом как монарх. Против такого управления время от времени вспыхивали бунты, один из которых пришелся и на понтификат Пия II. В 1459 году папа и большинство членов курии отправились на собор в Мантую, и двое братьев де Масо, Тибурцио и Валериано, восстали против папского правления и провозгласили республику. Однако все вылилось в обычные грабежи.

Собрав отряд из трех сотен человек, братья учинили в городе такие погромы, что напуганный до смерти сенатор бежал из своего дворца в Ватикан. Утолив свою жажду разрушения, «мятежники» стали хватать горожан и требовать за них выкуп. И естественно, на «законных» основаниях, были разграблены дома сторонников папского правления.

Вернувшись в город, папа принял решение о уничтожении бунтовщиков. Тибурцио был арестован и вместе с рядом своих товарищей приговорен к смерти. Сенатор требовал пыток, но Пий II счел наказание смертью достаточным. Осужденные были повешены.

Летом 1464 года, измученный лихорадкой и подагрой, папа направился в Анкону, где был назначен сбор христианских войск для начала крестового похода. После тяжело перенесенного пути 14 августа он скончался, так и не узнав, что флот с призванными им войсками не прибыл к месту сбора. Кардиналы же поспешили в Рим, чтобы избрать его преемника.

Выбор собравшихся на очередной конклав кардиналов четырнадцатью голосами против пяти пал на венецианца Пьетро Барбо, принявшего при посвящении в сан имя Павла II. Ходили слухи о его нетрадиционной ориентации, поддерживаемые самим обликом нового папы. Перед появлением на публике он наносил на лицо румяна, а папскую тиару украсил драгоценными камнями. Один из кардиналов рассказывал, что Пьетро собирался взять себе имя Формоз II (красавчик), но его отговорили.

Не имея образования, подобного образованию своего предшественника, новый папа античной классике предпочитал народные развлечения. Одним из них был ежегодный римский карнавал, который Павел II перенес с Капитолийского холма под окна своего нового дворца Палаццо Сан Марко (перестроенный позже в Палаццо Венеция), построенного к 1466 году рядом с тщательно отреставрированной базиликой Сан Марко. Так в Риме появилась одна из его главных магистралей — Виа дель Корсо, название которой дали карнавальные скачки, corse.

От дворца до арки Домициана сначала друг с другом состязались иудеи, а затем христиане: молодые, средних лет и пожилые. После них проходили забеги ослов и быков, а в завершение — с нетерпением ожидавшиеся всеми бега берберийских коней без наездников: горячие арабские скакуны, туго затянутые в белые попоны, от боли, что причиняли им вбитые в седла гвозди, бежали, «как обезумевшие». С громким топотом они неслись во весь опор к преграждавшему им путь огромному белому полотну, растянутому через всю улицу. Толпы людей, одетых в самые причудливые костюмы нимф и божеств, героев и чародеек, дефилировали взад и вперед под стенами украшенных зданий, с которых на тянувшиеся внизу ряды скамеек и помостов свешивались зеленые ветви и гирлянды, ленты и цветы. На исходе дня папа угощал горожан за столами, уставленными вкусными яствами, перед своим дворцом, а затем из окон своих покоев бросал пригоршни монет тем, кому дозволено было доесть остатки пиршества.

Павел II собирался продолжить войну с турками, но не мог покинуть город без согласия большинства кардиналов, которые совсем не стремились к участию в этом мероприятии. Любой новый папа был ограничен волей коллегии кардиналов, и после принятия сана Павел оказался в изоляции — даже близким друзьям приходилось ждать по две недели, чтобы увидеть его. Исправить ситуацию можно было лишь через назначение новых, лояльных к себе кардиналов, что также не улучшало отношений понтифика с коллегией. Результатом стало его довольно бесцветное и невнятное правление.

Поставить Павлу II в заслугу можно перенос в 1467 году в Ватикан первой в Италии типографии, открывшейся в 1464 году в бенедиктинском монастыре в Субиако. Кроме того, папа был коллекционером монет и ювелирных изделий, кубков и гобеленов, собрание которых пополнило Ватиканские музеи. Стоит отдать должное и его попытке прекратить безжалостные семейные вендетты, остававшиеся бичом как Рима, так и других итальянских городов. Участники этих кровавых распрей лишались гражданства, а их дома сносились.

Умер Павел II от сердечного приступа 26 июля 1471 года, то ли переев дыни, то ли во время связи со своим пажом.

6 августа папой был избран кардинал Франческо делла Ровере, при посвящении принявший имя Сикста IV. Посвящение состоялось 25 августа на ступенях базилики Святого Петра, после чего новый папа направился в Латеран, на площади перед которым в это время шла драка между солдатами и римскими гражданами, забрасывающими друг друга камнями.

При Сиксте IV пышным цветом расцвел непотизм, впутавший папство в интриги итальянской политики. Шестеро его молодых родственников, одному из которых только исполнилось 17(!) лет, были посвящены в кардиналы. Префектом Рима стал племянник двоюродного брата папы. Проблема возникла при пожаловании в собственность своему брату, Пьетро Риарио, поместья Имола, расположенного между Болоньей и Форли. Дело в том, что ссуда на покупку Имолы была затребована папой в банке Медичи, глава которого, Лоренцо Медичи сам хотел приобрести это стратегически важное поместье. Лоренцо отказал Сиксту в ссуде, и 26 апреля 1478 года во время мессы в соборе Флоренции его брат Джулиано был заколот у алтаря, а сам Лоренцо, получив ранение в шею, сумел бежать.

Флорентийцы схватили убийцу, которым оказался Франческо де Пацци, управляющий банком заклятых соперников Медичи, и повесили его. После этого другой Риарио, Джироламо, во главе 300 алебардщиков бросился арестовывать флорентийского посла в Риме, что, в свою очередь, вызвало протест послов Венеции и Милана. Арест посла не состоялся, но папа велел взять под стражу всех находившихся в Риме флорентийских банкиров и купцов. Они были отпущены лишь после того, как Сикст «вспомнил», что во Флоренции оказался в заложниках его внучатый племянник, кардинал Рафаэле Риарио.

И все же, несмотря на подобные проявления своего характера, папа Сикст IV оказался для Рима большим благодетелем. Уже в год своего избрания он приказал «поновить» бронзовые статуи, стоявшие перед латеранским дворцом (сейчас они находятся в капитолийских музеях). Часть улиц, в их числе Виа Папалис, Виа деи Коронари и Виа деи Пеллегрини, были расширены и вымощены.

Перестройке подверглось множество церквей, среди них — Санти Нерео э Акиллео, Санта Мария дель Пополо, Санта Мария делла Паче. При подготовке же к празднованию очередного Юбилея 1475 года папа заложил мост, названный в его честь Понте Систо. Этот мост стал первым, построенным в Риме со времен империи. Однако, самым замечательным его вкладом в архитектуру Рима стала Сикстинская капелла, построенная Джованнино де Дольчи и расписанная лучшими художниками того времени — Боттичелли, Гирландайо, Пинтуриккьо, Синьорелли и Перуджино.

В начале 1474 года в Рим прибыл король Неаполя Фердинанд I. Проехав через весь город, он сообщил Сиксту, что папа не может быть властелином этих мест из-за узких улиц и выступающих портиков и балконов. По словам короля, даже женщины могут сдержать папских солдат, забрасывая их вещами с этих балконов. Последовав совету Фердинанда, Сикст приказал снести балконы и выступающие портики под предлогом расширения и украшения улиц к грядущему Юбилею.

Мелоццо да Форли, 1477. Слева направо: Джованни делла Ровере, Джироламо Риарио, Платина Бартоломео, Джулиано делла Ровере, Раффаэле Сансони Риарио, Сикст IV

Будучи покровителем наук, Сикст IV издал папскую буллу, позволявшую епископам передавать тела казненных преступников и неопознанные трупы врачам и художникам для вскрытия. А будучи покровителем словесности, живописи и архитектуры, папа реформировал римский университет Ла Сапиенца, основанный в 1303 году. Сикст и сам собирал книги и рукописи, пополняя ими Ватиканскую библиотеку. Для хранения этих книг он построил новое здание, в котором они могли бы изучаться учеными, и заказал сюда свой портрет. На полотне папа велел изобразить также своего библиотекаря, Бартоломео Платину, и, конечно, троих своих племянников — Джироламо Риарио и Джованни и Джулиано делла Ровере.

Продолжая печься об этой троице, Сикст IV рассорился не только с Флоренцией, но и еще с несколькими итальянскими государствами. В 1483 году он даже наложил интердикт на Венецию, а известие о том, что венецианцы извлекли выгоду из войны с Феррарой, которая должна была обогатить его род, привела папу в такую ярость, что он на время даже лишился дара речи. На следующий день, 12 августа 1484 года, в полном изнеможении Сикст IV слег в постель и через несколько часов скончался.

Далее: Возрождение. 15 век. 1484-1503. Александр VI Борджиа.
Назад: Возрождение. 15 век. 1420-1455. Начало восстановления Рима.

Возрождение. 15 век. 1420-1455. Начало восстановления Рима.

Прибытие в Рим осенью 1420 года папы Мартина V совпало по времени с началом новой эпохи в истории Италии, а с ней и всей Европы, — эпохи, позднее названной Ренессансом или Возрождением и характеризующейся мощным подъемом науки и искусства. Немалую роль в этом подъеме сыграло падение Восточной Римской Империи (позднее названной Византией). Бежавшие в Западную Европу греки принесли с собой никогда не забывавшуюся ими античную культуру, и эти знания и традиции в виде библиотек и произведений искусства легли на благодатную почву, подготовленную в позднем средневековье такими мастерами, как Джотто и Арнольфо ди Камбио.

Рим находился в удручающем состоянии, и первой заботой Мартина V стала очистка улиц города от свалок мусора, отбросов и нечистот, отравляющих воздух своим зловонием, для чего им была возобновлена старинная должность уличного смотрителя. По его повелению была восстановлена часть акведуков, настолько запущенных и разрушенных, что многие римляне уже не помнили о их назначении.

Мартин V пригласил в Рим тосканского живописца Мазаччо и перевез из Остии мощи Святой Моники, матери Святого Августина, гробница которой теперь находится в базилике Сант Агостино. Была отреставрирована часть церквей и общественных зданий.

Во время правления Мартина обычным явлением в Европе было рабство. Церковь осудила практику порабощения христиан, но не сделала этого в отношении иноверцев. В марте 1425 года папа предал анафеме тех, кто продавал христиан в рабство мусульманам, и это лишь усилило торговлю рабами-африканцами. Более того, Генрих Мореплаватель подарил Мартину десять чернокожих рабов, что, по всей видимости, не вызвало возражений понтифика.

20 февраля 1431 года Мартин умер, разбитый параличом. Его преемником стал Габриэле Кондульмер, принявший после посвящения имя Евгения IV. Будучи сторонником сурового образа жизни и твердой руки, новый папа начал решительно ограничивать привилегии, данные кардиналам своим предшественником, чем вызвал недовольство его семьи Колонна. Сторонники Колонна спровоцировали в городе беспорядки, которые, правда, были быстро пресечены Евгением.

В 1434 году Колонна организовали очередное восстание, и папа был вынужден бежать из Рима во Флоренцию, где остался под защитой семьи Медичи и продолжил править церковью. 29 мая управление государством было отнято у папы и восстановлены «семь синьоров римской свободы», назвавших себя правителями римской республики. Новые правители захватили в плен камерленго – племянника папы и отослали его в Капитолий в дом сенатора, бдительно охраняемый римлянами.

Сторонники папы из замка Святого Ангела начали борьбу с городом, непрестанно его бомбардируя. Правители города Рима, в свою очередь, создали на мосту Святого Петра укрепления и возвели крепкую стену. Другие укрепления были созданы у Санта Мариа Траспонтина и на Пьяцца Кастелло.

Гарнизон замка повел себя так, будто хотел сдаться римскому народу — находившиеся в замке подняли крик: «Да здравствует народ и власти!» Народ поверил им, и весь Рим сбежался узнать, в чем дело, а Балдассаре да Оффида, начальник гарнизона замка и наместник папы, объявил: «Идите со мной и владейте замком». Римляне бросились внутрь, где были в большом количестве захвачены в плен, после чего из замка началась бомбардировка стены укрепления. От страха все разбежались. Власти вернулись в Капитолий подавленные, и многие говорили, что граждане кем-то одним из них были обмануты и преданы.

Еще в 1433 году Евгений короновал императорской короной Сигизмунда Люксембургского и теперь, пользуясь поддержкой последнего, попытался ограничить претензии епископов на верховенство собора над папством. Снова произошел раскол. Евгения низложили на Базельском соборе (при этом, правда, присутствовало всего семь епископов) и там же выбрали папой Амадея Савойского, принявшего имя Феликса V. Однако большинство епископов было против возобновления внутрицерковных распрей и решение собора не поддержало. Феликс V остался в истории церкви антипапой.

В 1443 году Евгению IV удалось, наконец, вернуться в Рим, который по-прежнему представлял собой печальное зрелище. Посетивший его в марте следующего, 1444 года Альберто де Альберти писал: «Вы, должно быть, слышали о состоянии этого города, в отличие от иных, и посему я буду краток. Там много прекрасных дворцов, зданий, гробниц и храмов, и прочих построек в несметном количестве, но все они в руинах. Там много порфира и мрамора от древних строений, но каждый день этот мрамор уничтожается: его обжигают ради получения извести самым варварским образом. Новые постройки попросту никчемные, лишенные каких-либо достоинств. Красота Рима увядает в руинах. Нынешние его жители, зовущие себя римлянами, сильно отличаются своим поведением и манерами от древних насельников. Breviter loquendo (короче говоря), они все походят на пастухов».

Другие путешественники сообщали о покрытых мхом статуях, стертых и нечитаемых надписях, об остатках стен, «походивших на лесные чащобы», о пещерах, в которых обитали дикие звери, о зайцах и оленях на городских улицах, о попадавшихся на глаза головах и конечностях четвертованных людей, о пригвожденных к дверям и пронзенных мечами. По улицам, погоняемые своими хозяевами, бродили коровы, овцы и козы. Некоторые переулки в ватиканском Борго осторожные горожане обходили стороной из-за боязни осыпания кладки.

Евгений IV продолжил дело Мартина V по восстановлению Рима. Будучи ценителем искусства и покровителем образования, он еще в 1431 году учредил здесь университет. Благодаря его усилиям в Рим прибыло множество выдающихся мыслителей, писателей, художников и скульпторов. Был отремонтирован госпиталь Святого Духа, реконструирован Латеранский дворец, проведены масштабные работы в замке Святого Ангела. Восстанавливались городские стены, мосты и церкви.

Евгений велел убрать кучи мусора и деревянные хибары вокруг Пантеона и запретил под угрозой суровейшего наказания использование камней из Колизея и других античных памятников для строительства частных домов и дворцов. Он замостил улицы, построил монетный двор неподалеку от базилики Святого Петра и заказал для нее у флорентийца Филарете впечатляющие бронзовые двери, которыми и сегодня можно любоваться в центральном входе нынешней базилики.

23 февраля 1447 года Евгений IV умер, а его преемником стал Томмазо Парентучелли, библиотекарь семьи Медичи, принявший сан 6 марта под именем Николая V. Собственно, с этого момента и начинается эпоха Ренессанса в Риме, пришедшая сюда на сотню лет позже, чем в Северную Италию. Новый папа не имел личных амбиций и преклонялся перед традициями античности. Впереди был юбилейный, 1450 год, а Рим, несмотря на все усилия предшественников Николая, по-прежнему оставался ветшающим неуютным городом, холодным зимой и страдающим от малярии летом и осенью. Его население с весомой долей чужестранцев и уроженцев других мест не превышало 40 000 человек и, если бы не приносившие хорошую прибыль пилигримы, было бы еще меньше.

Папа отнесся к предстоящей ему задачей со всей решительностью, резонно рассудив, что веру людей питают и укрепляют визуальные объекты, свидетели тех легендарных событий. Его усилиями были обновлены еще несколько церквей и восстановлены дворец Сенаторов и Ватиканский дворец, ставший после этого главной папской резиденцией. При нем же начались работы по возведению новой базилики Святого Петра, поскольку южная стена старой грозила в любой момент обвалиться. Пренебрегши запретом своего предшественника, Николай V распорядился использовать для этого материал Колизея, и к месту строительства от амфитеатра Флавиев по мосту Святого Ангела прошло не менее 2500 груженых телег.

В начале 1449 года папа посчитал, что произведенное им обновление города и мир, наступивший в церкви (антипапа Феликс V отрекся 7 апреля), позволят ему достойно отметить юбилей 1450 года. Каждому, кто приедет в Рим в этот год и посетит четыре главные базилики — Святого Петра, Святого Павла, Сан Джованни ин Латерано и Санта Мария Маджоре — была обещана индульгенция. Срок пребывания в городе, дававший право на ее получение был установлен в 14 дней для итальянцев и в 8 дней для пришедших из-за Альп. Самим римлянам надлежало совершать ежедневный обход четырех упомянутых базилик в течение месяца.

В город потекли десятки тысяч пилигримов со всей Европы. Ни один прежний юбилей не собирал большего количества христиан. Короли и герцоги, маркизы, графы и рыцари, люди всех сословий из всех христианских государств каждый день прибывали в Рим. Так продолжалось целый год, за исключением лета, когда вспыхнула эпидемия чумы. Но стоило ей заглохнуть в начале осени, как приток пилигримов снова возобновился.

Все самые почитаемые обители были переполнены людьми настолько, что припозднившиеся не могли даже протиснуться в двери. В любое время суток сотни паломников толкались, пытаясь пробиться вперед и вытягивая шеи, чтобы лучше видеть святыни. Так происходило и в катакомбах под церковью Святого Себастьяна, и в базилике Святого Петра, где папа благословлял свою паству по воскресеньям, и в других святых местах, где на всеобщее обозрение были выставлены головы апостолов, плат Вероники и прочие бесценные реликвии Рима.

В этот год произошло еще одно событие — канонизация Святого Бернардина Сиенского, монаха и реформатора ордена францисканцев. Церемония состоялась на Пятидесятницу в базилике Святого Петра. В окружении 14 кардиналов и 24 епископов папа провел обряд с «величайшей точностью, торжественностью и пышностью».

Приток паломников принес церкви баснословные прибыли, позволившие Николаю V положить в банк Медичи 100 000 золотых флоринов и продолжить восстановление Рима. Огромные суммы на это предприятие внесли и многие граждане города, в частности менялы, аптекари, владельцы постоялых дворов и художники, изображавшиие на своих полотнах христианские реликвии.

Однако приток паломников оказался настолько велик, что городские власти не смогли оказать им всем должный прием. В городе насчитывалось 1022 постоялых двора, но все они быстро переполнились, и «каждый дом превратился в постоялый двор». Продовольствия, даже с учетом привезенных запасов из папских владений, оказалось недостаточно. У мельников закончилось зерно, а торговцы распродали все свои вина, сыры, солонину и фрукты. Цены стремительно выросли, и многие голодавшие пилигримы были вынуждены отправиться в обратный путь, так и не исполнив до конца свой долг.

Не нашедшие себе жилища даже за приличные деньги ночевали под открытым небом. Многие из них погибали от холода, а в город продолжали стекаться люди. Дойти до базилики Святого Петра уже не представлялось возможности, поскольку улицы стали непроходимы из-за людских толп. А когда папа давал из него свое высочайшее благословение, заполненными оказывались даже окрестные виноградники, откуда было видно заветную лоджию. И все же тех, кому не посчастливилось увидеть папу, было куда больше, чем тех, кому это удалось.

Некоторое затишье наступило после Рождества, но в Великий пост в город снова хлынуло столько людей, что ночевать им пришлось уже в виноградниках. В Страстную неделю массы людей, тянувшиеся в базилику Святого Петра или выходившие из него, проходили по мосту над Тибром до трех часов ночи. Давка была такой, что солдаты из замка Святого Ангела разделяли толпы кольями для предотвращения серьезных инцидентов. Ночью многих из пилигримов можно было застать спящими под портиками. Так продолжалось до праздника Вознесения, когда в Рим снова пришла чума.

Эпидемия снова унесла множество паломников, особенно нищих. Больными и умирающими были переполнены все больницы, странноприимные дома и церкви. Покинувшие город, но успевшие заразиться, умирали по пути домой, и их могилы окаймили дороги до Тосканы и Ломбардии. Но и это было не последнее бедствие.

В одно из воскресений людям объявили, что благословения из-за позднего часа в этот день не будет. Толпа поспешила назад по мосту Святого Ангела, загроможденному лавками торговцев. К несчастью, на дальнем конце моста испугавшиеся чего-то лошади и мулы перекрыли собой проход. Не видевшая этого толпа продолжала напирать, сдавливая оказавшихся впереди. Людей охватила паника. Многих затоптали до смерти, другие попадали в реку. Погибших оказалось около двух сотен. По словам очевидцев, более ужасного зрелища не видели даже те, кто пережил войну с турками.

Выводы были сделаны. Для предотвращения таких несчастий в будущем папа Николай распорядился снести домишки перед мостом и разобрать почти развалившуюся арку Феодосия, Грациана и Валентиниана, а на их месте создать открытую площадь. Так появилась Пьяцца ди Понте Сант Анджело.

Весной 1452 года в Рим на свою коронацию прибыл император Фридрих III. По всей стране ему оказывались великие почести, особенно во Флоренции, Сиене и Витербо, где он и остановился. По этой причине недоверчивый папа Николай приказал стянуть в Рим все церковные войска и издал приказ, чтобы отовсюду посылали к нему воинов. В городе он назначил тринадцать командиров, по одному на каждый из тринадцати городских кварталов, а все ворота города передал в охрану гражданам, поставив двоих на каждые ворота.

Прибывшего императора сопровождал венгерский король Владислав со множеством баронов и рыцарей. Им навстречу вышли сенатор с римскими чиновниками, а так же десять кардиналов и большое количество епископов и прелатов. Фридрих прямо сидел в седле и принимал приветствия всех людей, пришедших к нему на поклон.

9 марта император совершил въезд в город через ворота Порта Кастелло, откуда прошествовал под балдахином до базилики Святого Петра в торжественной процессии в сопровождении граждан и чиновников, которые, по приказу папы, оказывали ему величайшие почести. За императором, в сопровождении множества женщин и девушек, следовала его невеста, дочь португальского короля. Папа с кардиналами принял Фридриха на ступенях базилики. После этого императору было предоставлено помещение в соседнем дворце.

На следующий день, 10 марта, папа провел бракосочетание императора, на котором присутствовало огромное количество народа. А 18 марта Фридрих III был коронован Николаем V. На него и на его супругу императрицу были возложены императорские короны, и затем они были помазаны святым миром. В тот же день император покинул дворец у Святого Петра и направился в Латеран. На мосту Святого Ангела он произвел многих людей в рыцари и в тот же день отбыл из Рима. Папа Николай торжествовал и был весьма доволен, что император уехал в добром согласии. Эта коронация стала последней, совершенной в Риме.

В стремлении сделать Рим достойным своего статуса христианской столицы мира Николай V озаботился не только внешним обликом города. Он превратил Рим в центр золотых и серебряных дел мастеров, а так же ковроделов, пригласив из Парижа Рено де Менкура, который открыл в городе свою мастерскую. Получил приглашение и монах из Флоренции Джованни да Фьезоле, более известный как Фра Анджелико. Он расписал маленькую личную часовню папы в Ватикане, часовню Святого причастия и запрестольную перегородку главного алтаря церкви Санта Мария сопра Минерва, где и был погребен после своей смерти в 1455 году. На площади Пьяцца деи Кроцифери Николай V соорудил фонтан, питавшийся от перестроенного Аква Вирго, преобразованный в 18 веке в фонтан Треви.

Кроме мастеров и произведений искусства в Рим потекли и книги. Доверенные лица папы искали по всей Европе редкие рукописи, а ученые-гуманисты прибывали в Рим для перевода и переписывания древних текстов. По желанию Николая на латынь были переведены Гомер, Геродот, Фукидид, Ксенофон, Полибий, Птолемей и Диодор. Именно Николай V основал Ватиканскую библиотеку, до сих пор являющуюся ценнейшим собранием рукописей.

29 мая 1453 года турецкие войска взяли Константинополь. Восточная Римская империя прекратила свое существование. Это событие потрясло Европу, но призывы папы к возобновлению крестовых походов против Османской империи не нашли поддержки у королевских дворов. 24 марта 1455 года Николай V умер в Риме.

Далее: Возрождение. 15 век. 1455-1484.
Назад: Средневековье. 15 век. 1409-1420. Три папы. Окончание схизмы. Конец средневековья.

Средневековье. 15 век. 1409-1420. Три папы. Окончание схизмы. Конец средневековья.

Решения пизанского собора не повлияли ни на Бенедикта, ни на Григория. Первый собрал синод в Перпиниане, а второй — в Чивидале. Оба протестовали против собора и избрания Пьетро Филарго и буллами призывали к повиновению лишь себе одному. Оба были еще признаваемы, первый в Арагоне и Шотландии, второй — в Неаполе, Венгрии, Баварии и у короля Римского. Теперь у христианства было три папы, и ближайшей задачей Александра V стало уничтожение Григория, как наиболее близкого и опасного.

Александр предал отлучению Григория и Владислава. Последнего он низвел с трона и выставил против него жадного претендента, Людовика Анжуйского, тут же поспешившего в Пизу для предъявления своих прав на Неаполь. Между Людовиком, Флоренцией, Сиеной и кардиналом-легатом была заключена лига против Владислава, вынужденного теперь вернуться из Тосканы, где он оставил с войском Павла Орсини.

В сентябре союзное войско двинулось на Рим. К нему присоединился Павел Орсини, после чего вся страна преклонилась перед Александром V. Перед городом армия показалась 1 октября 1409 года. Неаполитанцы изгнали из Рима многих граждан, и теперь оставшиеся, под страхом их оружия, решили обороняться. Тем не менее уже 1-го же октября нападавшим удалось проникнуть в портик базилики Святого Петра, а на следующий день державшийся до сих пор нейтрально замок Святого Ангела открыл по неаполитанцам огонь.

Несмотря на первые успехи, союзники не смогли проникнуть в город. Неоднократные штурмы не увенчались успехом, встретив неожиданное сопротивление Рима, и крупной ошибкой Владислава в столь благоприятных обстоятельствах стало то, что он не двинулся на освобождение города сам. 23 декабря обороняющиеся потерпели, наконец, поражение у ворот Порта Септимиана в Трастевере, и это решило судьбу города, поскольку партия Александра в нем ждала только удобного случая для восстания.

В канун нового года в кварталах Парионе и Регола подученные дети подняли клич: «Да здравствует церковь и народ!» Забили набат колокола Сан Лоренцо ин Дамасо, и заговорщики двинулись на Кампи ди Фиоре. Весь Рим загудел кличем: «Церковь! Церковь!» Тотчас же в Трастевере вторгся Павел Орсини. 1 января 1410 года он переправился в город через мост Иудеев, достиг Кампи ди Фиоре и при скоплении народа объявил неаполитанское правление отмененным (отдельные укрепленные сооружения продержались до мая).

Александр покинул Пизу и переехал в Пистою, чтобы уже оттуда отправиться в Рим. Но хитрый болонский кардинал, которому папа был обязан своей тиарой, убедил понтифика сделать своей резиденцией Болонью. 12 февраля римское посольство поднесло Александру хоругвь и ключи от города с настоятельной просьбой вступить в Рим повелителем. К этой просьбе присоединились и флорентийцы. Александр V принял из рук послов владычество над городом и 1 марта подтвердил дипломом римские вольности.

Этот документ дает нам представление о составе тогдашнего городского управления Рима: иностранный сенатор, назначаемый на 6 месяцев; иностранный капитан и апелляционный судья с 2 нотариусами; 3 консерватора; камерарий; 13 капитанов кварталов; городской совет из 32 человек; 60 констаблей; протонотариус; 4 маршала; 2 канцлера; 2 синдика римского народа; 2 сенатских писца; 2 сборщика налогов; таможенный соляной пристав; 2 синдика над всеми официалами и 2 смотрителя зданий.

Александр V все же имел намерение переехать в Рим, но 3 мая 1410 года скончался в Болоньи, причем молва приписывала эту смерть кардиналу Балтазару Коссе, самому домогавшемуся тиары. Его поддержал только что снарядившийся в поход против Владислава Людовик Анжуйский, и 17 мая этот страшный человек (занимавшийся в юности морским пиратством) был избран коллегией из 18 кардиналов. 25 мая он принял сан под именем Иоанна XXIII.

18 мая умер Рупрехт, номинальный римский король. Иоанн XXIII немедленно направил в Германию своих представителей для содействия избранию на освободившийся трон Сигизмунда, венгерского короля. Избрание состоялось 20 сентября во Франкфурте, после чего новый римский король сразу признал Иоанна законным папой. Рим покорился беспрекословно и принял назначенного сенатора.

Павел Орсини продолжал войну со сторонниками Владислава, а 20 сентября в Рим прибыл и Людовик Анжуйский. Вместе они 31 декабря вернулись в Болонью и настойчиво убеждали Иоанна отправиться в Рим и оттуда организовать поддержку экспедиции против неаполитанцев. Римляне также приглашали папу вернуться.

1 апреля 1411 года процессия, сопровождаемая армией, тронулась, наконец, из Болоньи и через 10 дней достигла ворот Рима. На следующий день Иоанн XXIII среди ликующих римлян совершил торжественный въезд в город, а в конце апреля Людовик Анжуйский во главе 12 000 всадников и многочисленной пехоты отбыл на завоевание Неаполя. Начавшийся победами поход закончился плачевно. 12 июня претендент вернулся в Рим, а 3 августа сел на корабль и без короны вернулся в Прованс.

Неудача экспедиции стала роковой для Иоанна, поскольку могущество Владислава осталось несокрушимым. От лиги с папой отпали Флоренция и Болонья. Григорий XII находился в сильной Гаэте. Народ был ожесточен непомерными налогами. Наемники враждовали между собой и в любой момент могли изменить. Папа окопался в Ватикане, и именно тогда был построен крытый ход, соединивший Ватиканский дворец с замком Святого Ангела.

Наконец Иоанн решил изменить свою политику и предложил Владиславу переговоры. Он изъявил готовность предать Людовика Анжуйского в обмен на предательство Владиславом Григория XII. После этого Владислав был бы признан законным королем Неаполя, поставлен знаменосцем Церкви и получил бы в виде залога Витербо, Перуджию и Беневент. Такое предложение в купе с угрозами короля римского Сигизмунда и увещеваниями короля французского подтолкнуло Владислава к компромиссу.

Мирный договор был заключен в июне 1412 года и 19 октября провозглашен в Риме. Ради соблюдения внешних приличий король созвал в Неаполе синод из епископов и магистров, который постановил, что Григорий XII называется папой незаконно и является еретиком. Позорное предательство Владислава явилось, впрочем, шагом к ликвидации схизмы, поскольку Григорий лишился своей последней политической опоры и вынужден был бежать.

Дальнейшие события показали, что отречение Владислава от Григория было вызвано не столько обещаниями Иоанна, сколько желанием оплатить ему за экспедицию Людовика Анжуйского. Помыслы неаполитанца были направлены на создание королевства Италии путем соединения церковной области с Неаполем. К тому же изгнанные римляне подстрекали его завладеть городом. Поводом к действию послужило оглашение Иоанном XXIII намерения созвать церковный собор вне Рима. Владислав объявил о своей обязанности оберегать от волнений Рим и Кампанью на время удаления папы.

В конце мая неаполитанский флот пошел к устью Тибра, а сам Владислав двинулся на Рим. При приближении его к воротам папа для успокоения народа отменил винный налог и вернул некоторые вольности. 5 июня он вручил управление городом консерваторам и капитанам кварталов и в напыщенных речах убеждал их не страшиться короля, ибо и сам готов был идти с ними на смерть. С равной же напыщенностью парламент поклялся на Капитолии скорее умереть, чем покориться Неаполю.

Утром 8 июня раздались крики, что враг уже в городе. Дело в том, что ночью Владислав приказал проломить стену у Санта Кроче, и через это отверстие проник его авангард. Никем не атакованный этот отряд продвинулся вглубь города, немедленно ему сдавшегося. Никогда еще завоевание Рима не совершалось быстрее. Иоанн XXIII вместе со своим двором немедленно сел на коней и бежал. Владислав же въехал в ворота Святого Иоанна и поселился в Латеране.

Ограбленный собственными наемниками, папа с трудом ускользнул от преследователей и ночью добрался до Витербо. А в Риме в это время бесчинствовали войска Владислава. Поджигались дома, истреблялись архивы, разграблялись церкви. В базилике Святого Петра устроили конюшню. Король конфисковал имущество флорентийских купцов, а многих римлян отправил в плен в Неаполь. Он назначил новое правительство и приказал отчеканить римскую монету со своим именем.

Городская область покорилась королю. 24 июня капитулировала Остия. В короткое время неаполитанцы заняли и Патримонию. Последним, 23 октября, сдался державший сторону папы замок Святого Ангела. Римляне ходили по улицам с факелами и восклицали: «Да здравствует король Владислав!» Иоанн, преследуемый неаполитанцами, спешил тем временем во Флоренцию. Там он пробыл до начала зимы, а войска Владислава за это время заняли всю страну вплоть до Сиены.

Из Флоренции Иоанн XXIII рассылал письма ко всему христианству, рассказывая о творимых в Риме беззакониях и призывая королей на помощь. Отдельные просьбы направлялись к королю римскому Сигизмунду. С ним была назначена встреча в Лоди. Так после долгого перерыва встречались лицом к лицу папская и имперская власть. В эпоху, когда сама империя утратила все свои права, Сигизмунд увидел себя, в силу этих призрачных прав, восстановителем церкви и потребовал от папы созыва собора.

Местом будущего собора Сигизмунд избрал немецкий Констанц, и после некоторого колебания папа покорился воле короля и 25 ноября 1413 года направился в Лоди. Почетный, но сдержанный прием, оказанный Иоанну Сигизмундом предсказал папе его будущее. Попытки перенести собор в какой-либо итальянский город провалились, и 10 декабря понтифик был вынужден оповестить христианский мир об открытии великого собора 1 ноября следующего года в Констанце.

Приглашены были и Бенедикт XIII и Григорий XII, с чем Сигизмунд обратился к королям арагонскому и французскому. Так после долгого времени впервые прозвучал голос короля римского как главы христианства и законного покровителя церкви. После рождественских праздников Сигизмунд и Иоанн отправились в Кремону, откуда разъехались. В феврале 1414 года папа прибыл в Болонью и начал искать способ избежать ожидавшей его в Констанце гибели.

Встреча в Лоди и ее результат вывели Владислава из спокойствия. 14 марта он вступил с войском в Рим, где пробыл до 25 апреля, а после двинулся к Перуджии, рассчитывая дойти до Болоньи и захватить папу. Однако флорентийцы перекрыли королю дорогу и склонили к соглашению, по которому он отказывался от вторжения на болонскую территорию. По дороге назад, в Рим, Владислав сильно заболел и в город прибыл уже на носилках. Из Рима галера доставила его в Неаполь, где он и скончался 6 августа в страшных мучениях. Корону Неаполя унаследовала сестра Владислава, Иоанна.

При вести о гибели короля в Риме воцарилась великая радость. Национальная партия снова ухватилась за идею о политической самостоятельности, а голодные и оборванные римляне еще раз возгласили: «Народ! Народ!» и «Свобода!» Неаполитанское правительство было немедленно свергнуто, а все городские ворота переданы народу. На стороне новой королевы оставался только замок Святого Ангела.

Иоанн XXIII посчитал смерть Владислава счастливым событием и попытался вернуться в Рим, чтобы избегнуть собора, но единодушная оппозиция кардиналов заставила его двинуться в Констанц. Не будем останавливаться на событиях, произошедших на самом соборе. Скажем лишь, что он состоялся, и все три папы, Иоанн XXIII, Григорий XII и Бенедикт XIII были низложены, что означало конец схизмы.

Заседание в кафедральном соборе Констанца. Миниатюра из «Хроники Констанцского собора» Ульриха фон Рихенталя (1420)

Конклав для избрания нового папы собрался 8 ноября 1417 года. Все приготовились к долгим и бурным спорам, но 53 кардинала удивили мир тем, что пришли к согласию уже на третий день. Их выбор пал на римлянина Оддо Колонна, о чем и было объявлено 11 ноября. Коронация Оддо под именем Мартина V состоялась 21 ноября в Констанцском соборе в присутствии короля Сигизмунда и тысяч представителей Европы.

Между тем Рим продолжал пребывать в заброшенности. Иоанна Неаполитанская вступила в брак с Иаковом Бурбоном, графом из королевского дома Франции, который тут же отстранил супругу от правления и командировал Павла Орсини в Рим для восстановления неаполитанского влияния. Рим оказался не готов к сопротивлению и заключил соглашение, по которому была снята осада замка Святого Ангела, все еще поддерживавшего неаполитанцев. В результате, в городе образовалось две сосуществовавших одновременно власти. Ситуация оставалась в неопределенном состоянии, пока под стенами не появился новый претендент — Браччио, граф Монтоне и, «по совместительству», предводитель банды, состоявшей ранее на службе у Иоанна XXIII.

Браччио подошел к городу 9 июня 1417 года. Выехавшему ему навстречу и поинтересовавшемуся о причинах его прибытия кардиналу-легату Изолани предводитель банды ответил, что причины у него общие с папами — страсть властвовать. К обороне Рим, за исключением замка Святого Ангела, был по-прежнему не готов, и уже 16 июня Для Браччио открылись ворота Порта Аппиа. В руках римлян вместо мечей были пальмовые ветви, а их уста издавали позорный клич: «Да здравствует Браччио!»

Могущественнейшие короли осаждали и штурмовали Рим и были отражаемы от стены Аврелиана. Из множества императоров, являвшихся с великими армиями, лишь немногие дерзали вступить на улицы самого города, довольствуясь церемониями в Ватикане. Мужественные граждане с мечами в руках оберегали от них затворенные городские ворота. И вот теперь того, чего не удалось достичь Барбароссе, за несколько дней добился предводитель банды авантюристов. Рим, бывший неприступным целые века, в течение десяти последних лет был трижды покорен практически без труда.

Весть об успехе Браччио взволновала Неаполь. Из осажденного замка кардинал Изолани слал гонцов с мольбами о помощи. В это время Иоанна снова перехватила в свои руки власть, освободила брошенного своим мужем в тюрьму другого наемника, Сфорцу, и поручила ему экспедицию на Рим. По дороге к нему присоединился Орсини. Это обстоятельство, а также голод и чума, заставили Браччио отступить. Провластвовав в Риме 70 дней, он покинул город, уступив свое место другому предводителю банд. Таково было состояние Рима к моменту избрания Оддо Колона в папы.

Мартину V пришлось признать свершившиеся факты и заключить союз с Ианной, которой он поручил охрану Рима на время своего отсутствия. Между тем он страстно желал вернуться в Италию и покончить с царившими там неурядицами. Не меньшее желание испытывал он и положить конец собору, чтобы избежать реформы церкви, умалившей бы папский авторитет. Последнее заседание состоялось 22 апреля 1418 года, и 16 мая Мартин покинул, наконец, Констанц.

В феврале 1419 года папа остановился во Флоренции, которую избрал своей временной резиденцией. Отсюда он отправил своего брата Иордана в Неаполь, поскольку хорошо понимал, что мог восстановить церковную область лишь с помощью Иоанны. Королева, в свою очередь, сознавала, что может удержаться на троне только благодаря поддержке папы, поскольку свои претензии на Неаполь снова заявил Людовик Анжуйский.

Теперь Мартин V мог отправиться в Рим. 9 сентября 1420 года он покинул Флоренцию в сопровождении войска и множества синьоров. Приближение папы взволновало город. Его неистовое требование римлянина фактически породило раскол; теперь же схизма закончилась, а папой к ним возвращался римлянин из первейшего рода, и длинная череда страданий казалась миновавшей. Теперь Святой престол действительно возвращался в Рим навсегда.

28 сентября Мартин достиг города. Он переночевал в Санта Мария дель Пополо, а в воскресенье 29 сентября был с триумфом проведен в Ватикан. Римские аристократы держали над ним пурпурный балдахин, а впереди процессии танцевали жонглеры. Вечером по городу прошли капитаны кварталов с многочисленным народом с факелами в руках и с кличем «Да здравствует папа Мартин!»

Рим пребывал в мире, но был повержен чумой, голодом и прошедшими войнами в такую чудовищную нищету, что едва ли походил на город. Дома и церкви находились в упадке, а улицы заросли мусором и мхом. Люди больше походили на сброд, чем на когда-то благородных граждан Рима. Хватало и воров, и разбойников. Рим достиг низшей точки своего упадка, и с въездом Мартина V закончилась долгая эпоха средневекового города. Начиналась новая жизнь, в которой он восстал из обломков и получил тот вид, который дали ему папы, ставшие настоящими властителями.

Назад: Средневековье. 15 век. 1400-1409. Схизма.

Средневековье. 15 век. 1400-1409. Схизма.

15 век начинался в Риме празднованием Юбилейного года, омраченным продолжавшейся схизмой. Поднимаясь на лоджию для благословения верующих, Бонифаций IX вызывал на себя проклятия испанца Бенедикта XIII. Тем не менее, в Рим стекались многочисленные толпы пилигримов, в том числе и из Франции, принявшей сторону антипапы. Город наполнили компании бичующихся, призывавшие к покаянию погрязшее во вражде человечество. Ложные пророки возвещали скорую гибель мира, обманывая людские массы «чудесами». Закончилось все это чумой.

В это же время изгнанные из Рима фамилии составляли план низвержения господства папы и реставрации старого аристократического строя. 15 января 1400 года в город ночью через ворота Порта дель Пополо ворвался Николай Колонна с войском. С кличем «Народ! Народ! Смерть тирану Бонифацию!» он устремился к Капитолию и попытался приступом взять сенатский дворец и монастырь. Бонифаций бежал в замок Святого Ангела, но сенатор Захария Тревизано защитил Капитолий, а народ не поддержал своих бывших притеснителей. Колонна, понеся большие потери, бежал в Палестрину, а 14 мая вся его семья была объявлена вне закона.

Все имения Колонн были повергнуты интердикту, а на сам род объявлен крестовый поход. По началом Тебальда Анибальди соединились римская милиция, 2000 папских всадников и вспомогательные войска Владислава Неаполитанского. Было взято несколько замков и опустошено несколько имений. Лишь Палестрина продержалась до зимы, когда Колонны выразили свою покорность и заключили мир с папой на поразительно выгодных для себя условиях. Акт был подписан 17 января 1401 года. В этом же году покорилось Витербо, и Бонифаций IX, наконец, почувствовал себя реальным правителем Рима.

Нерешенной оставалась проблема схизмы. Христианский мир все громче требовал собора, а короли и епископы настаивали на добровольном отречении обоих пап. Если ранее церковные неурядицы улаживал император, светский глава христианства, то нынешний римский король, Венцеслав Богемский, оказался неспособным на подобное действие и низложен. Его преемник, пфальцграф Рупрехт, в октябре 1401 года выступил в Италию, но был разбит у озера Гарда и вернулся в Германию.

19 октября в Риме был заключен союз между папой и Флоренцией. Союзное войско подошло к Болонье и 25 августа 1403 года здесь был подписан мирный договор с Миланом. Вскоре сдалась и Перуджия. Так счастье благоприятствовало Бонифацию во всех его светских делах. В октябре 1404 года папа скончался в Ватикане, будучи государем всей церковной области. Но, едва Бонифаций ушел из жизни, Рим тут же наполнился смутами.

Вышли на свет старые партии, гвельфы и гибеллины, Колонна и Орсини. Город покрылся баррикадами. На улицах шли бои. На поддержку народного дела Колонна призывали Владислава Неаполитанского. Страх перед его приближением заставил кардиналов поторопиться с выбором нового папы, и уже 17 октября на Святой престол взошел третий неаполитанец, Козимо деи Мильиорати, принявший имя Иннокентия VII.

Новый папа оказался в трудных обстоятельствах. Фактически он не владел ничем, кроме Ватикана и замка Святого Ангела, и сенатор еще удерживал от имени церкви осажденный Капитолий. Остальной город был закрыт для Иннокентия, и народ отказывал ему в поклонении, если папа не откажется от своего dominium.

19 октября в Рим через ворота Святого Иоанна вступил встреченный ликующим народом Владислав. Под пурпурным балдахином его отвели в Латеран, откуда 21 октября он в процессии проследовал в Ватикан для предложения своих услуг папе.

Способный король воспользовался выгодами своего положения, став реставратором своей династии и вернув себе влияние, которым пользовались первые Анжу. Обстоятельства сделали его одновременно защитником и Рима и церкви, а мудрость позволила остаться необходимым для обеих партий. После ряда переговоров между народом и папой Владислав составил договор, который должен был стать основой для их дальнейших отношений. Соглашение было заключено 27 октября в Ватикане и позднее утверждено народным парламентом.

Теперь сенатор должен был избираться папой. Взамен же народ мог каждые два месяца ставить семерых губернаторов, приносящих папе присягу верности. В дополнение к этим семерым папа или Владислав ставили еще трех управленцев. Этим десятерым поручалась финансовая администрация Рима. Папская курия и жители Леонины изымались из юрисдикции городского форума. Папа и кардиналы освобождались от налогообложения. Охрана всех мостов и ворот, за исключением Понте Молле и Леонины, передавалась римлянам. Запрещалось принимать посланцев от антипапы. Народу не дозволялось самовластно принимать никаких новых законов. Капитолию возвращалась функция общинного дворца и публичного здания суда.

Получив от Иннокентия награду в виде должности управляющего Кампаньи и Маритимы (фактически — ключа от Рима), 5 ноября Владислав с войском отбыл в Неаполь. 11 ноября состоялась коронация Иннокентия VII у базилики Святого Петра, после которой он занял Латеран.

Конечно римляне не успокоились. Добытая свобода снова разожгла их страсти и подвигла не придерживаться заключенного договора. Семерка присвоила себе титул «губернаторов свободы римской республики» и стала править самовластно. Папа оказался заперт в квартале Леонины, охраняемом наемниками, и постоянно осаждался требованиями.

Поводом для конфликта послужил принадлежавший папе мост Понте Молле, на котором стоял папский гарнизон, преграждавший римлянам доступ в Ватикан. Римляне потребовали выдачи моста и ночью 2 августа 1405 года напали на его гарнизон. Нападение было отбито, и тогда народ двинулся на Капитолий, где в очередной раз загудел набатный колокол. Последовавшие переговоры привели к согласию Иннокентия на разрушение моста в его середине, чтобы сделать его непригодным к использованию.

6 августа 14 влиятельных депутатов от народа отправились в Ватикан. Эти граждане вели себя надменно и порицали папу за бездействие в отношении схизмы. Переговоры ни к чему не привели, но на обратном пути депутаты оказались захвачены папским племянником, ожесточенным подобным отношением к своему дяде. Пленники были доставлены в госпиталь Сан Спирито, убиты и вышвырнуты из окна на улицу. В их числе оказались и два губернатора республики.

После этого поднялся весь Рим. Все члены курии, оказавшиеся в городе, были брошены в тюрьмы, а дворцы кардиналов подожжены. Лишь замок Святого Ангела и гарнизон Борго могли спасти папу, в общем-то непричастного к происшествию, от моментальной гибели. Было принято решение бежать, и в ночь на 7 августа обоз, окруженный всадниками, вырвался из города. Потеряв по дороге около 30 человек, беглецы укрылись в Витербо. Борго и Ватикан подверглись разграблению. Множество исторических документов, хранившихся в папском архиве, исчезло безвозвратно.

Колонны призвали в город неаполитанского короля, но граждане желали свободы, а не Владислава. Путь в город преградили баррикады, губернаторов, благоволивших к неаполитанцам, прогнали с Капитолия, а заключенных епископов отпустили на волю. Настроение повернулось в сторону Иннокентия. Делегаты от народа прибыли в Витербо и потребовали от папы помощи против Владислава и поддержавших его баронов. Павел Орсини, отправленный с папским войском, выбил из Борго Иоанна Колонну и вступил в Ватикан.

В январе 1406 года парламент пришел к единогласному решению предоставить Иннокентию VII полный dominium. Девятнадцать граждан прибыли в Витербо и поднесли папе печать и ключи от города. Капитолий, все ворота, мосты и крепости города и области, кроме замка Святого Ангела, вставшего на сторону Владислава, были сданы папскому викарию. Въезд в город самого Иннокентия состоялся 13 марта.

Начались осада замка и штурм крепостей внутри области, принадлежавших баронам, державшим сторону Владислава. Папа пригрозил неаполитанскому королю отлучением, и тот, не желавший подвергать опасности свою еще не окрепшую корону, поспешил заключить мир. 9 августа замок Святого Ангела был сдан, и теперь Иннокентий VII мог именовать себя государем римским. Вскоре, 6 ноября 1406 года, он скончался.

Смерть папы во время схизмы была прекрасным поводом к ее прекращению — следовало лишь воздержаться от новых выборов. 14 римских кардиналов действительно находились в сомнениях, давать ли преемника Иннокентию VII. Победил страх оставить римскую церковь без видимого главы и получить очередную смуту в городе. 30 ноября выбор конклава пал на 80-летнего венецианца Анджело Коррера. 6 декабря он вступил на Святой престол под именем Григория XII.

Под давлением Франции оба папы, Бенедикт XIII и Григорий XII, заключили договор, по которому обязались в сентябре 1408 года устроить в Савоне, под Генуей, конгресс. Такая ситуация не устраивала Владислава Неаполитанского, грозя ему возможностью лишиться короны, и заставила его строить планы на овладение Римом.

По наущению Владислава Колонны с неаполитанскими войсками ночью 17 июня 1407 года ворвались в город через пролом в стене у ворот Святого Лаврения. Григорий бежал в замок Святого Ангела. Однако на следующее утро прибыл военачальник папы Павел Орсини и не только отбил нападение, но и захватил в плен стоявшую во главе нападавших аристократию. Колонны откупились, но менее знатные бароны были казнены на Капитолии. Фактически, Павел Орсини стал первым человеком в городе, что побудило Григория XII покинуть Рим. 9 августа 1407 года он, вопреки воле римлян, отправился в Витербо, откуда в сентябре переехал в Сиену, где его встретили послы Франции.

Между тем ситуация в Риме снова скатывалась в хаос. 1 января 1408 года кардинал-легат, оставленный папой в городе, обложил клир налогом в 30 000 гульденов. Клир собрался в монастыре и порешил ничего не платить, не звонить в колокола и не служить обеден. Множество священников были брошены в тюрьмы. В городе начинался голод, и улицы наполнились грабителями, не щадившими даже паломников. Теперь часть римлян возжелала прихода Владислава, связав с ним порядок и изобилие.

Король с войском двинулся в путь, и напуганный кардинал-легат счел целесообразным вернуть народу его прежнюю власть. 11 апреля было восстановлено правление арбалетчиков, а народный магистрат въехал на Капитолий, где был приветствуем всеми капитанами кварталов. Через несколько дней под стенами Рима появился Владислав с 12 000 всадников и многочисленной пехотой. Устье Тибра заняли его галеры. Плохо снабженная продовольствием Остия капитулировала 18 апреля. Ее падение, в свою очередь, нарушило снабжение Рима, и участь в общем-то достаточно хорошо укрепленного, но полностью лишившегося самоуважения города была решена.

Павел Орсини начал переговоры с Владиславом, за что римляне тут же назвали его изменником отечества, но при этом сами направили послов в лагерь короля. 21 апреля этими послами был заключен договор, по которому все крепости и Капитолий передавались Владиславу, а народное правительство отказывалось от власти в пользу короля. Арбалетчики немедленно самоустранились, а неаполитанское войско с музыкой вступило в город. Города Патримониума и Умбрии признали Владислава своим сеньором, и церковная область оказалась присоединенной к неаполитанскому королевству.

Поставленный королем сенатор правил городом с железной строгостью, пресекая секирой палача любые попытки возмущения. Однако никакого другого насилия не было. Владислав быстро приобрел симпатии народа, а изобилие припасов и строгое судопроизводство, вернувшие городу спокойствие, стали лучшей опорой его власти. 24 июня король отправился на завоевание Средней Италии, повелев баронам, в том числе и самим Колоннам, держаться вдали от города.

Григорий XII не был испуган узурпацией Владислава. Бежавший при сдаче Рима легат был принят им с такой благосклонностью, что приходится думать будто он действовал по воле папы. Говорили, что и Павел Орсини передал город Владиславу с согласия понтифика. И действительно, Григорий не только не выказал никакого протеста действиям неаполитанца, но даже продолжал держать при нем своих представителей. Дело в том, что завоевание Рима и церковной области давало ему повод препятствовать соглашению с Бенедиктом.

Обманутый мир устал от игры двух пап, ни один из которых реально не желал примирения. Французский король, наконец, повелел эдиктом не повиноваться никому из них, если раскол не будет улажен ко дню Вознесения. Кардиналы покинули обоих понтификов и впервые встретились в Ливорно. Здесь они, наконец, стали действовать сообща, результатом чего стало назначение на 26 марта 1409 года собора в Пизе.

Григорий же вознамерился вернуться в Рим. Не будучи пропущен флорентийцами и болонцами, он направился в Сиену, где подверг отлучению отпавших от него епископов и назначил новых кардиналов. В ноябре он прибыл в Римини и повел переговоры с Владиславом, решившимся на поддержку Григория, поскольку видел для себя угрозу в подготавливавшихся в Пизе событиях. Результатом переговоров стала уступка папой Рима (беспрецедентный случай) и церковной области за ничтожную сумму в 25 000 гульденов золотом.

В марте 1409 года Владислав двинулся к Риму, чтобы затем пройти в Тоскану и разогнать собор. В город он прибыл 12 марта, а через 16 дней вместе с Павлом Орсини отбыл в Тусцию. Однако созданная лига флорентийцев и сиенцев преградила дорогу его войскам и избавила от опасности собор, открывшийся 25 марта.

Пизанский собор, собранный кардиналами без папы, создал эпоху в истории церкви, поскольку, с канонической точки зрения, стал актом открытого мятежа против папы. Устроившие его 23 кардинала отказались от повиновения своим папам (одни — Григорию XII, другие — Бенедикту XIII), но при этом требовали от последних признать себя своими судьями. Более того, одна часть этой коллегии судей считала другую схизматической. Однако христианский мир признал это революционное решение, а так же то положение, что церковь составляет церковь и без папы и что последний стоит ниже собора. Фактически, это было предвестие реформации.

Кафедральный собор в Пизе, в котором состоялось заседание 1409 года

5 июня 1409 года собор огласил приговор, по которому Бенедикт XIII и Григорий XII признавались схизматиками и еретиками, вследствие чего попадали под отлучение и лишение всех духовных степеней. После этого приступили к избранию папы, причем собравшиеся поклялись, что тот из них, кто будет избран, не дерзнет распустить собор прежде проведения реформы церкви. 17 июня по предложению болонского кардинала Балтазара Коссы выбор пал на 70-летнего Пьетро Филарго, человека темного происхождения (вероятно, грека) и не имевшего никакой родни. 7 июля 1409 года он был посвящен в сан под именем Александра V.

Далее: Средневековье. 15 век. 1409-1420. Три папы. Окончание схизмы. Конец средневековья.
Назад: Средневековье. 14 век. 1378-1399. Схизма

Рим в 14 веке. Культура и состояние города

14 век, подаривший миру первые бессмертные творения итальянского гения, не дает практически никакого материала историкам культуры Рима. Известно, что все образовательные учреждения города пришли в упадок, а его духовное запустение приводило в ужас Данте и Петрарку.

Во второй половине века магистрат Капитолия жаловался на упадок римского университета, но едва ли кто из ученых решился бы променять Болонью или Падую на его кафедру. Мешала этому и схизма, а потому восстановление университета началось лишь в сентябре 1406 года при папе Иннокентии VII.

На моральное состояние римлян указывает и крайне малое количество сколько-нибудь значительных личностей из их числа. 14 век характеризуется не только отсутствием пап-римлян, но и отъездом всего папского двора в Авиньон, что никак не способствовало развитию городской культуры. Имена Орсини и Колонн все чаще встречаются лишь в связи с упоминанием военизированных банд.

Безусловно, выделяется на этом фоне гений Колы ди Риенци. Его письма и сочинения фактически служат литературными памятниками Рима того времени, хотя их латынь, конечно, не выдержала бы критики Цицерона. Помимо того, Колу можно назвать первым римским археологом. С помощью Мирабилии он приподнял мифическую завесу с монументов города и сделал их предметами исторического исследования. Кажется, он занялся и собиранием коллекции монет императоров.

Целые века оставались непонятными городские надписи, начавшие привлекать к себе внимание лишь с пробуждением классических знаний. Первым, кто в последней трети 14 века составил их собрание, стал Николо Синьорили, служивший в последствии, при папе Мартине V, городским секретарем.

Когда Рим остался предоставленным сам себе, в нем возникли зачатки городской историографии в форме дневников. К сожалению, эти попытки были единичными и нерегулярными. Наиболее значительным произведением здесь являются «Фрагменты римской истории» с 1327 по 1355 годы, составленные неизвестным автором. Главнейшая их часть является жизнеописанием Колы ди Риенци. Язык автора, по-видимому, представляет собой римский диалект той эпохи, грубый жаргон без каких-либо мелодических красот.

С возвращением пап из Авиньона заглохли и эти редкие попытки сохранения собственной истории. Их возобновление относится уже к началу 15 века, когда такой «дневник», охватывающий время с 1404 по 1417 годы, написал Антоний Петри, один из служащих собора Святого Петра. Этот необразованный, но живо интересовавшийся происходящим вокруг человек ежедневно отмечал все казавшиеся ему достойными внимания происшествия в городе. Его записи имеют ценность местной «газеты».

средневековый рим — Лестница Санта Мария ин Арачели

Развитие художественной культуры города, начавшееся было во второй половине 13 века, было резко оборвано в авиньонскую эпоху. Школа Космати распалась, влияние Джотто ушло. Ни одна серьезная задача не стояла перед голодавшими художниками. Единственным подвигом римской архитектуры в это время стало построение высокой лестницы к Санта Мария ин Арачели.

Эту лестницу из 124 мраморных ступеней начали строить 25 октября 1348 года как дар Мадонне, иконе которой, хранившейся в базилике, приписывали избавление города от чумы. Ступени лестницы неровны и, без сомнения, изъяты из разных монументов. Часть из них первоначально служила христианскими могильными плитами, о чем свидетельствуют стершиеся надписи. Неизвестно, воспользовались ими при постройке или же при позднейших реставрациях.

Одновременно с лестницей появился и госпиталь братства Salvator Sancta Sanctorum при Латеране, о чем гласит сохранившаяся на его мраморном портале надпись.

Все то богатство, что ранее стекалось в Рим, теперь оседало в Авиньоне, в поглощавшем несметные миллионы величественном папском замке. Лишь иногда вопли отчаяния римлян об упадке их базилик подвигали авиньонских пап на издание единичных приказов о реставрации оных. В 1341 году Бенедикт XII повелел обновить кровлю собора Святого Петра. Во время этих работ было обнаружено стропило якобы времен Константина, и знатные римляне стали вырезать себе из него столовые доски.

Не только рядовые базилики, но и Ватикан и Латеран стояли в руинах ко времени прибытия в Рим Урбана V. Он занялся восстановлением Латеранской базилики, вторично уничтоженной пожаром в 1360 году. Перестройка оказалась столь радикальной и заняла столько времени, что полностью изменила средневековый характер сооружения. Памятником Урбана осталась сохранившаяся высокая, из белого мрамора, дарохранительница главного алтаря, в которую этот папа перенес головы апостолов Петра и Павла, помещенные в серебряные бюсты. Возвращаясь в Авиньон, Урбан оставил эти сокровища под охраной буллы, которая могла устрашить кого угодно, кроме клириков самого Латерана, укравших в 1434 году украшавшие бюсты бриллианты. Докончили дело захватившие Рим в конце 18 века наполеоновские войска, и сегодняшние бюсты, изготовленные в 1804 году, лишь подражают оригиналам.

Неколебимой твердыней, несмотря на некоторые разрушения, стоял мавзолей Адриана. Иоанн XXIII соединил его с Ватиканом крытым ходом, но такой ход, судя по ряду свидетельств, должен был существовать и ранее. Есть основания полагать, что его первоначальный вариант относится к 13 веку, а Иоанн XXIII лишь отстроил его вновь.

Римская живопись 14 века сводится к одинокому имени Пьетро Каваллини, ученика и сотрудника Джотто. Его жизнь темна, а произведения почти полностью уничтожены временем. Лишь в Санта Мария ин Трастевере еще сохранились его мозаики, образующие нижний ярус кафедры. Пожалуй самой невосполнимой потерей стала гибель картины Каваллини в Санта Мария ин Арачели, на которой художник изобразил легенду об Октавиане Августе и Сибилле.

Наиболее благосклонным 14 век оказался к скульптуре, поскольку продолжал существовать обычай чтить память умерших надгробными памятниками. Именно в изготовлении могильных плит заключалась основная деятельность римских скульпторов этого времени. Их стиль сформировался в 13 веке и лишь немного видоизменялся со временем. В начале 14 века в большом количестве появляются надгробия с выгравированными или выпуклыми фигурами. Они принадлежат самым разным сословиям — духовным, рыцарям, нотариусам, знатным дамам, купцам и магистрам. К концу века эти плоские барельефы приобретают множество украшений. Надписи на них остаются исключительно латинскими, но выполненными в готическом стиле.

С возвращением в город Святого Престола начинается оживление монументальной скульптуры. Старейший из сохранившихся монументов того времени — это гробница кардинала Филиппа де Алансона, умершего в 1397 году и похороненного в Санта Мария ин Трастевере. Богатый фигурами рельеф на саркофаге изображает Успение Пресвятой Богородицы, чуждую для Рима концепцию. Там же находится созданная в начале 15 века гробница кардинала Петра Стефанески Анибальди. Покойник представлен в виде массивной фигуры, лежащей на саркофаге.

санта мария ин трастевере — Надгробия кардиналов Филиппа де Алансона и Петра Стефанески Анибальди в Санта Мария ин Трастевере

Уже во времена Карла I Анжуйского (середина 13 века) в Италию начали проникать французские нравы. Римский хронист 14 века утверждает, что люди стали носить поверх шапочек шляпы и отпускать полные бороды, составлявшие ранее отличительную особенность пустынников. Длинное широкое одеяние, ведущее свое начало от тоги, сменилось на тесно облегающую одежду пестрой расцветки. Такую одежду носили даже женщины. Их широкие снизу платья от пояса вверх делались узкими и с огромным вырезом, почти обнажавшим грудь.

Несмотря на издаваемые магистратами запреты роскоши, состоятельные женщины носили в изобилии украшения из золота, драгоценных камней и жемчуга, которыми убирались даже платья. Материями были сукно, полотно, шелк и бархат ярких цветов. Ответом на повеление женщинам «благопристойно закутываться» стало их появление в тончайших, вышитых золотом вуалях. Впрочем, римская роскошь и близко не могла соперничать с другими городами по причине относительной ее бедности.

Рыцарские турниры ввиду отсутствия рыцарского духа совершенно не прижились не только в Риме, но и в Италии вообще. Зато римская аристократия доставляла себе варварское удовольствие боя с быками. Такой бой был, например, устроен 3 сентября 1332 года в Колизее. Судя по этому, в амфитеатре Флавиев еще должно было сохраниться множество зрительских рядов или же они были легко восстановимы. Описание этого боя сохранилось.

Сидения, как и в античные времена, распределялись по рангу. Знатные женщины располагались на крытых красном балконах, предводимые по кварталам тремя дамами, Жаконой де Вико, Савеллой Орсини и представительницей рода Колонн. Народ занимал места как попало. Бойцы несли на забралах цвета своих дам и девизы.

На арену без лат, пешими, со шпагами и копьями вышли Орсини, Колонна, Савелли, Анибальди, Асталли, Капоччи, Каффарелли, Конти, Патрески, Альтиери, Кореи и Манчини. Каждый из них напал на своего быка. Бой был серьезным, и дамы могли восторгаться безумным геройством своих поклонников и оплакивать 18 юношей, оставшихся лежать на арене, пронзенными рогами быков. После этого погибших торжественно похоронили в Санта Мария Маджоре и в Латеране.

Проходили в Риме и ежегодные народные игры. Во время карнавала их устраивали на Монте Тестаччио и Пьяцца Навона. Древние с недоумением взирали бы на празднество, в которое превратились их цирковые игры, и на сенат, с помпой водружающий на поляне хоругвь Рима и подающий сигнал к открытию грубых игр. К тележкам привязывали свиней и скатывали их с горы, а игроки боролись за эту добычу. Каждый квартал приводил на бой украшенного цветами быка. Его сменяли игры с копьями и состязания борцов, а в заключение шел бег, победитель которого награждался куском сукна.

Игры на Пьяцца Навона, древней цирковой арене, состояли из метания копий и процессии масок. Сюда городские кварталы привозили триумфальные колесницы, на которых разыгрывались мифологические и исторические сцены. Борцов на празднества поставляли городские кварталы, и их численность, по более поздним источникам, составляла 72 человека. К ним присоединялись игроки из других городов, поскольку игры, как и в древности, имели для Рима политическое значение.

Депутаты из вассальных городов являли римлянам призрак их бывшего господства. Например, с 1300 года Тосканелла ежегодно высылала в Рим 8 игроков. Такую же дань Капитолий требовал от Веллетри, Тиволи, Корнето, Террачины и других общин римской области. Общины противились этому дорогостоящему символу подданства, и папы неоднократно запрещали сенаторам добиваться исполнения таких «договоров» вооруженной силой.

Что касается состояния самого города, первым в 14 веке громко выступил против его разрушения Петрарка. Он возлагал вину за разорение Рима на разбойничающую знать. Однако же, наряду с аристократами, «войну с городом» вели и прочие римляне, грабившие бесхозные древности и продававшие любителям старины колонны и мраморные изваяния. Ежедневно бесчисленный мрамор пережигался на известь.

марк аврелий — Конная статуя Марка Аврелия на Капитолии

Грек Хризолорас писал: «Статуи лежат разбитые во прахе или обжигаются на известь или же обращаются на кирпич; счастливее еще такие изваяния, которые употребляются в виде подножки при влезании на лошадь, в виде цоколя для стен и сенных ясель». Хризолорас утешал себя мыслью, что многие статуи еще лежат скрытые кустарником или мусором. Считается, что из всех бронзовых статуй к тому времени уцелела лишь конная статуя Марка Аврелия.

В еще худшем положении оказались архитектурные монументы. Петрарка вопрошал: «Где Термы Диоклетиана и Антониновы, Кимвр Мария, Септизоний и бани Севера? Где Форум Августа и храм Марса, где храмы Юпитера на Капитолии и Аполлона на Палатине? Где его портик и греческая и латинская библиотеки? Где другой портик и базилика Гая и Люция, и третий портик Ливии и театр Марцелла? Где храм Геркулеса и Муз Марция Филиппа, Дианы Люция Корнефиция, вольных искусств Азиния Полли, Сатурна Мунация Планка, театр Бальба, амфитеатр Сатилия Тавра? Где бесчисленные произведения Агриппы? Где многочисленные роскошные дворцы монархов? В книгах находишь ты имена их. Но стань разыскивать по городу, и не разыщешь ничего или ничтожные лишь остатки от них». Из этих строк видно, что уже в 14 веке античный Рим сократился до тех остатков, что мы имеем и сейчас.

Жаль, что Петрарка не описал город своего собственного времени. Лишь благодаря сочинению Браччолини Поджио у нас есть возможность определить ряд уцелевших в начале 15 века главнейших монументов Рима. Это храм Templum Pads (базилика Максенция) на Форуме, в то время уже руина из трех арок с колонной, перенесенной Павлом V к Санта Мария Маджоре. Это храм Ромула или его остатки в базилике Санти Косма и Дамиана; остатки колонн храма Антонина и Фаустины, служащие притвором Сан Лоренцо ин Миранда; остатки храма Венеры и Ромы у Санта Франческа Романа; храм Весты у Тибра и храм Юпитера Статора. Это храм Аполлона в Ватикане (в то время — Святой Петрониллы) и перестроенный Пантеон.

На глазах у Поджио были разрушены для выжигания извести большие остатки портика храма Минервы. Такая же судьба постигла храм с восемью колоннами на Капитолии. О храме Конкордии Поджио умалчивает, а от храма Сатурна он видел те три колонны, которые сохранились и сейчас, но принял их за остатки моста Калигулы. Что касается Табулария, подземелья сенаторского дворца и тогдашнего соляного склада, едва ли Поджио видел более того, что видно сейчас. Видел он театр Марцелла, в то время уже осколок; остатки театра Помпея, застроенные домами; амфитеатр Кастренсе, заключенный в городскую стену, и Колизей, «в большей части разрушенный римлянами, по простоте, на выжигание извести».

В 14 и 15 веках Колизей был окружен домами и церквями, построенными из его материала. По направлению к улице Сан Клементе стояла Сан Джакопо дель Колизео. Другие церкви — это Сальватор де Рота Колизеи, Сальватор де Инсула эт Колизео и Санта Квадрагинта Колизеи. По направлению к арке Тита стоял дворец Франджипани со зданиями, смежными с амфитеатром.

После низвержения аристократии в авиньонскую эпоху Колизей перешел в собственность римского народа, а в 1381 году сенат подарил его треть часовне Sancta Sanctorum. Влиятельные магнаты без труда получали разрешение сената на пользование античными монументами. Камни растаскивались на строительный материал, и жалоба Поджио на умышленное разрушение Колизея, несомненно, является обоснованной.

Из цирков Поджио называет только Максимус, утонувший в болоте и сохранивший несколько обломков, и цирк Максенция (названный им ипподромом на Аппиевой дороге) с обелиском, развалившимся на четыре куска. Римский Форум зарос мусором и растениями. Между арками Тита и Септимия Севера стоял ряд домов. Кругом бродили коровы и свиньи. Правда от Комиция еще оставалась стена со статуями.

От терм Константина еще оставался фундамент, от терм Александра Севера — внушительные обломки. Термы Домициана едва ли были видны. Из водопроводов работал только Аква Вирго. Триумфальные арки Септимия Севера, Тита и Константина стояли почти неповрежденные. Поджио упоминает также арку у Сан Лоренцо ин Лючина, арку Клавдия на Пьяцца Сейарра, арку Галлиена и арку Лентула на Авентине.

В целости сохранялись колонны Траяна и Антонина. Пирамида в Борго (Meta Romuli), хоть и лишенная украшений, еще стояла. Упоминалась, конечно, и пирамида Цестия. Мавзолей Августа был засажен репой. Мавзолей Цецилии Метеллы был разрушен на глазах Поджио для выжигания извести. Из мостов в рабочем состоянии оставались мост у замка Святого Ангела, оба моста тибрского острова и сенаторский.

Поджио обошел стены Рима, «ветхую заплатанную хламиду из кусков мрамора, камней, осколков и кирпичей», и нашел, что в окружности они составляли около 10 миль, не считая Леонину. Он насчитал 379 башен и 13 ворот. Холмы были заброшены и пустынны. На них возвышались одинокие монастыри и церкви. Капитолий, несмотря на дом сената, представлял собой груду обломков с виноградниками и мусором. Палатин был так опустошен, что «не имел более лица».

Фантазия бессильна нарисовать то, что видели Петрарка с терм Диоклетиана и Поджио с Капитолия, этот необъятный мир с холмами, увенчанными одинокими церквями, с пустынными полями и массами развалин старого и нового Рима, объединенный лишь стенами Аврелиана. Город в то время состоял из 13 кварталов, официальные названия которых впервые появляются как раз в конце 14 века: I. Aegio Montium; II. Tritii; III. Cohminae; IV. Carapi raartis; V. Pontis; VI. Parionis; VII. Aureulae; VIII. S.Eustachii; IX. Pinea; X. Campitelli; XI. S.Angeli; XII. Ripae; XIII. Transtiberis. Наиболее населенными в 14 веке были Понте, Парионе, Пинеа и Трастевере.

Каждый квартал охватывал множество улиц (contrata, via, vicus) и площадей (platea, piazza, иногда, при большом размере, campus). Мостовые были только те, что остались с античных времен. Часть улиц шла по еще старым направлениям, а их названия указывали на какие-либо местные достопримечательности. Улицы прерывались мусором, болотами и пашнями.

Дома этого времени состояли, в основном, из кирпичей, осколков Рима. Балконы, лоджии и портики еще более сужали тесные переулки. Подъезды знатных домов сооружались из арок, уложенных на колонны, которые брались из античных монументов и обрезались под нужный размер. Рим был одним из самых богатых колоннами городов. Еще и сейчас можно увидеть их встроенными в стены домов.

Далее: Средневековье. 15 век. 1400-1409. Схизма.
Назад: Средневековье. 14 век. 1378-1399. Схизма

Римские папы 13 — 14 веков

Возвышение новых аристократических семей, связанных с папами. Восстановление церковной области и светской власти пап. Переезд папского двора в Авиньон и возвращение его в Рим. Схизма.

176. Иннокентий III (1198-1216)

Итальянец. Граф Конти. Восстановление светской власти пап. Собирание под свою юрисдикцию земель церковной области. Лишение римлян права избрания сената. Изгнание из Италии немецких графов. Коронование двух императоров — Оттона IV и Фридриха II. Четвертый Крестовый поход. Четвертый Латеранский собор. Похоронен в Латеранской базилике.

177. Гонорий III (1216-1227)

Римлянин. Короновал константинопольского императора. Добился полной свободы церкви от имперских законов. Похоронен в Риме (?).

178. Григорий IX (1227-1241)

Итальянец. Граф Сеньи. Весь свой понтификат конфликтовал с императором Фридрихом II, которого отлучил от церкви. Учредил папскую инквизицию. Похоронен в базилике Святого Петра.

179. Целестин IV (1241)

Миланец. Умер через 17 дней после своего избрания. Похоронен в базилике Святого Петра.

180. Иннокентий IV (1243-1254)

Генуэзец. Граф Лаваньи. Низложил императора Фридриха II на Лионском соборе. Разрешил инквизиции пытать подозреваемых в ереси. Сформулировал фикционную концепцию юридического лица (корпорации), как не имеющего ни воли, ни души, ни совести, ни сознания и являющего отвлеченным понятием. Активно вмешивался в мирские дела и направлял дипломатические миссии на восток, озабоченный вторжением монголов. Похоронен в Неаполе.

181. Александр IV (1254-1261)

Итальянец. Граф Сеньи. Прилагал усилия по воссоединению восточной православной и западной католической церквей. Пытался организовать крестовый поход против монголов. Пытался вытеснить Манфреда Сицилийского из Сицилии. Похоронен в Витербо.

182. Урбан IV (1261-1264)

Француз. Никогда не был в Латеране. Привел в Рим Карла Анжуйского. Пожаловал Карлу Анжуйскому в ленное владение Сицилию. Учредил церковный праздник «тела христова». Похоронен в Перуджии.

183. Климент IV (1265-1268)

Француз. Заменил планировавшийся крестовый поход походом на Сицилию. Призвал в Рим Фому Аквинского. Похоронен в Витербо.

184. Блаженный Григорий X (1271-1276)

Итальянец из Пьяченцы. Созвал Второй Лионский собор, где заключил унию с константинопольским императором. Похоронен в Ареццо.

185. Блаженный Иннокентий V (1276)

Савоец. Похоронен в Латеранской базилике.

186. Адриан V (1276)

Генуэзец. Граф Лаваньи. Умер, не будучи посвященным в сан. Похоронен в Витербо.

187. Иоанн XXI (1276-1277)

Португалец. Автор ряда медицинских трудов. Погиб под рухнувшей крышей. Похоронен в Витербо.

188. Николай III (1277-1280)

Римлянин. Представитель семьи Орсини. Восстановил Латеранский дворец и Ватикан. Продвигал интересы своей семьи. Похоронен в Ватиканских гротах.

189. Мартин IV (1281-1285)

Француз. Придерживался профранцузской ориентации. Предал анафеме константинопольского императора и разрушил лионскую унию. Похоронен в Ареццо.

190. Гонорий IV (1285-1287)

Римлянин. Представитель семьи Савелли. Спокойствие в Риме. Умеренность в отношениях с империей. Похоронен в базилике Святого Петра.

191. Николай IV (1288-1292)

Итальянец из Асколи. Ставленник семьи Колонна. Похоронен в базилике Санта Мария Маджоре.

192. Святой Целестин V (1294)

Итальянец из Исернии. Отшельник. Основатель ордена целестинцев. Долго не соглашался принять сан. Подписал акт о своей отставке. Похоронен в Аквиле.

193. Бонифаций VIII (1294-1303)

Итальянец из Ананьи. Последний папа, пытавшийся на практике осуществить доктрину верховенства церковной власти над светской. Провел первый Юбилейный год (1300). Отлучил от церкви французского короля Филиппа IV и был арестован по приказу последнего. Похоронен в Ватиканских гротах.

194. Блаженный Бенедикт XI (1303-1304)

Итальянец из Тревизо. Монах. Снял отлучение с Филиппа IV, но наложил его на участников ареста Бонифация VIII. По всей вероятности, устранен по приказу Филиппа. Похоронен в Перуджии.

195. Климент V (1305-1314)

Француз. Первый папа, короновавшийся тройной короной — тиарой. Начало «Авиньонского пленения». Переход под контроль французского короля. Устранил орден Тамплиеров. Похоронен в Юзесте.

196. Иоанн XXII (1316-1334)

Француз. Запретил алхимию. Фактически развязал «охоту на ведьм». Запретил споры об отношении Христа к нищете и частной собственности, а так же объявил ересью любые ссылки на Библию с целью идеализировать нищету и бедность. Конфликт с немецким королем Людовиком IV привел к избранию антипапы Николая V. Издал декрет об отделении Италии от германской империи. Похоронен в Авиньоне.

197. Бенедикт XII (1334-1342)

Француз. Монах. Реформировал монашеские ордена. Построил дворец в Авиньоне. Не достиг соглашения с Людовиком IV, после чего немецкие князья приняли решение избирать императора без его утверждения папой. Похоронен в Авиньоне.

198. Климент VI (1342-1352)

Француз. Монах. Издал буллу, оправдывавшую власть папы и использование индульгенций. Выкупил Авиньон с прилегавшими к нему имениями. Назначил нотариусом Рима Колу ди Риенци. Поддерживал деньгами художников и писателей. Организовал в Риме изучение классических языков. Первая попытка коррекции Юлианского календаря с помощью астрономов. Вел роскошный образ жизни. Похоронен в аббатстве Ла Шез Дьё.

199. Иннокентий VI (1352-1362)

Француз. Пытался навести порядок в Риме через своего легата. Способствовал заключению мира между Англией и Францией (Столетняя война). Ввел режим экономии, поскольку церковная казна была опустошена Климентом VI. Похоронен в монастыре Вильнёв лез Авиньон.

200. Блаженный Урбан V (1362-1370)

Француз. Монах. Покровительствовал образованию и науке. Принял решение вернуться в Рим, но через три года фактически сбежал из города. Похоронен в аббатстве Сен Виктор.

201. Григорий XI (1370-1378)

Француз. Вернулся в Рим, завершив «Авиньонское пленение». Похоронен в базилике Санта Франческа Романа.

202. Урбан VI (1378-1389)

Неаполитанец. Вспыльчивый и жесткий характер. Создал 24 дополнительных кардинальских места для итальянцев. Оскорбленные кардиналы французы признали его избрание недействительным и выбрали своего папу, Климента VII, что привело к расколу западной церкви. Нападение антипапы на Рим. Захват Неаполя французами. Объявление 1390 года юбилейным. Разруха в Риме. Умер, окруженный всеобщей ненавистью. Похоронен в Ватиканских гротах.

203. Бонифаций IX (1389-1404)

Неаполитанец. Продолжение раскола. Два Юбилейных года — 1390 и 1400. Похоронен в базилике Святого Петра.

Средневековье. 14 век. 1378-1399. Схизма

После кончины Григория XI кардиналы послали за вождями республики, которые поклялись в добросовестной охране и уважении свободы конклава. В народе же происходило брожение. Ходили слухи, что архиепископ арльский, камерарий церкви, занявший гарнизоном замок Святого Ангела, призвал бретонскую наемную банду. Магистрат стянул в город войска из Тиволи и Веллетри, которые заняли все мосты и ворота, чтобы помешать бегству кардиналов и исключить вмешательство провинциальных баронов. Наиболее влиятельных аристократов изгнали из города.

Конклав должен был происходить в Ватикане. Городские власти назначили нескольких капитанов кварталов и граждан для его охраны. Борго (район Ватикана) был оцеплен, милиция окружила Ватикан, а кардиналы распорядились перенести в замок Святого Ангела церковные сокровища. В такой обстановке должны были пройти выборы верховного христианского пастыря.

Процедура началась 7 апреля 1378 года. Во время совещания кардиналов к ним в конклав вошли капитаны кварталов и еще раз угрожающе потребовали в папы римлянина или итальянца. Однако единственным римлянином был кардинал Тибальдески, отвергнутый по причине слабости и преклонного возраста. Выборы могли затянуться надолго, но наутро 8 апреля народ пришел в нетерпение, и колокола ударили в набат. Испуганные кардиналы поспешили к окончательному решению и проголосовали за архиепископа Бари.

Между тем пронесся ложный слух, что папа — кардинал Тибальдески. Народ, по традиции, немедленно разграбил его жилище, а у Ватикана раздались крики восторга: «Имеем римлянина!» Двери конклава были разломаны, и воины хлынули в залу поклониться римлянину. Трепещущие кардиналы укрылись в смежную часовню, но и она была разнесена. Тогда, в поисках спасения, ревущей толпе был представлен римлянин — мнимый папа. Маститый Тибальдески был второпях облачен в митру и мантию и очутился восседающим на папском престоле среди ликующих римлян, лобызавших его руки и ноги и грозивших задушить его поклонениями.

Тем временем кардиналы благоразумно скрылись, а настоящий избранник дрожал, спрятанный в одной из камер дворца. Отчаявшийся и сгоравший от стыда Тибальдески смог, наконец, преодолеть свой страх и сделал громкое признание, что папа не он, а архиепископ Бари. Опешивший народ закричал: «У нас нет римлянина! Смерть изменникам!» Снова ударил набат, и все схватились за оружие. Однако магистраты исполнили свой долг, и страшных последствий удалось избежать.

9 апреля флорентийский кардинал объявил о каноническом избрании архиепископа Бари, и римляне успокоились при мысли, что он итальянец. 18 апреля 1378 года Варфоломей Приниано вступил на Святой престол под именем Урбана VI. Вспыльчивый и не имеющий житейского такта неаполитанец своими крутыми мерами тут же нажил себе множество врагов среди высшего духовенства. Его упреки в мирских пороках и роскоши, обращенные к епископам, были справедливы по сути, но весьма оскорбительны по форме. Надменные князья церкви ожидали, что никогда не бывший кардиналом Урбан будет их покорной креатурой, теперь же они увидели в нем повелевающего папу.

Урбан объявил, что Святой престол должен оставаться в Риме, и неосторожно озвучил замысел произвести много новых кардиналов из всех наций. В курии началось брожение. Провансальский кастелян отказывался выдать папе замок Святого Ангела и остался обладателем крепости. Архиепископ арльский бежал в Ананью, прихватив с собой бриллианты и папскую тиару.

Противники Урбана призвали к себе банду бретонцев и гасконцев, состоявшую на службе у церкви и в своих грабежах дошедшую уже до окрестностей Рима. Державшие сторону папы римляне 16 июня выступили против наемников, но понесли поражение у моста Понте Саларо, а французская банда с триумфом проследовала в Ананью. Здесь французские кардиналы обратились с письмом к четырем итальянским, говоря о недействительности избрания Приниано, совершенного под давлением, и приглашая их для совместного совещания в Ананьи.

Урбан VI немедленно оценил значение этого события. Он изъявил готовность подвергнуть действительность своего избрания суждению собора и отправил трех итальянцев с примирительными предложениями в Ананью. Однако предложение это было отвергнуто. 9 августа 1378 13 кардиналов издали в Ананье энциклику. В ней говорилось, что лишь под угрозой смерти от римского народа, если не выберут в папы римлянина или итальянца, они избрали архиепископа Бари. Он же из честолюбия это избрание принял и теперь должен считаться узурпатором, каковым они, великое большинство священной коллегии, объявляли его, отрекались от него, призывали его сложить тиару, а христианство — не признавать его папой. Так была объявлена схизма.

21 сентября схизматики в Фунди избрали папой Роберта Женевского. 31 октября он принял посвящение под именем Климента VII. Итальянцы не приняли участия в избрании, но и не протестовали против него. Они не возвратились и к Урбану, предпочтя нейтралитет и требуя собор.

Тем временем Урбан вернулся в Рим. Поскольку замок Святого Ангела не находился в его власти, он поселился сначала в Санта Мария Нуова на Форуме, а затем перебрался в Санта Мария ин Трастевере. Положение его было ужасным. Численность и единодушие кардиналов придавали большой вес их новому выбору, а противопоставленный Урбану папа был ставленником не враждебного императора, а могущественной части самой церкви. Отпадение же итальянских кардиналов служило сильнейшим доказательством отталкивающей натуры Урбана, не способного ни привлекать друзей, ни примирять врагов.

Скоро Урбан VI оказался в одиночестве. Ему пришлось пережить то, что испытал едва ли кто-то из пап — при нем не осталось ни одного кардинала. Урбану пришлось создавать новую курию, будто он сам являлся лжепапой. В течение одного дня он назначил более 20 кардиналов, по большей части неаполитанцев, и нескольких римлян — двух Орсини, и Стефана и Агапита из дома Колонна. Он возбудил процессы против схизматиков, предал их отлучению, объявил их проклятыми и находящимися вне закона и такими же церковными карами грозил всем, кто признает Роберта Женевского.

Раскол свершился. Два папы стояли один против другого, предавали друг друга анафемам и разжигали христианство буллами. Церковь разделилась, ибо скорое признание Климента VII Францией отняло у понтификата последнего характер антипапства, и теперь уже никто не мог сказать, какой из пап истинный. Климента признали папой богатая Франция, Неаполь и Савойя, а позднее и Испания с Шотландией. Урбана держалась империя и весь остальной Запад.

Император тотчас высказался за Урбана, но не успел оказать ему поддержку, поскольку скончался 29 ноября 1378 года. Наследником Карла IV стал его сын Венцеслав, которого Урбан VI сразу признал новым римским королем. Поддержали Урбана так же Бернабо, Флоренция и Перуджия. Несомненное преимущество над Климентом давало ему и обладание Римом, в котором в руках противника находился лишь замок Святого Ангела, который следовало завоевать прежде всего. Замок был прекрасно снабжен провиантом и вооружением. Впервые с его стен гремели пушки, производя в городе разрушения.

Для противостояния досаждавшим Риму бретонцам и гасконцам Урбан нанял капитана Альбериго де Барбиано, графа де Кунио, основателя кампании Святого Георгия, банды из Вероны, состоявшей почти из одних итальянцев. И здесь схизма приняла национальный характер. Первая итальянская кампания стояла на стороне итальянского папы, а чужая — на стороне чужеземного папы. 29 апреля 1379 года итальянцы перерубили или забрали в плен бретонцев, явившихся на выручку замка. Альбериго с триумфом вступил в Рим. Признательный Урбан возвел его в рыцари и подарил знамя, на котором было начертано золотыми буквами: «Освобожденная от варваров Италия». В тот же день замок Святого Ангела капитулировал благодаря посредничеству канцлера Иоанна Ченчи.

Едва римляне овладели замком, как ослепленные жаждой мести, бросились разнести его до земли. Со времени первой осады при Велизарии над этим мавзолеем пронеслись тысячи военных штурмов, так и не разрушив его. Пал он лишь теперь, в апреле 1379 года. Гробница была уничтожена, за исключением лишь внутренней сердцевины, заключающей античную усыпальницу. Лишь благодаря твердости этой пепериновой массы, только укрепившейся от времени, она и поныне возвышается, пусть и в изменившихся очертаниях, над Римом.

Этот чудесный памятник, бывший сначала императорской могилой, а затем тюрьмой, башней и цитаделью светской власти пап, навсегда останется сокровищницей исторических воспоминаний. Обломки замка целый год пролежали на земле. Мраморные блоки выбирались для мощения площадей и возведения построек, а по пепелищу бродили козы. Падение замка дало Урбану VI обладание Ватиканом, куда он вступил в торжественной процессии, с босыми ногами, что было столь необычным зрелищем, что папа заслужил хвалу за смирение.

Климент теперь был вне себя от страха, поскольку Альбериго мог со дня на день появиться перед Ананьей и осадить там его самого. Он бежал и искал убежища в Неаполе, у королевы Иоанны. Королева беспрестанно устраивала в его честь празднества, но неаполитанский народ с раздражением смотрел на то, что чужеземец был признаваем за папу, а земляк — отвергнут, и однажды поднял крик: «Да здравствует Урбан VI!» После этого Климент был вынужден бежать во Францию, в мрачный авиньонский замок.

21 апреля 1380 года Урбан объявил Иоанну смещенной с неаполитанского трона, который она заняла лишь благодаря авиньонским папам. Корона была предложена Людовику Венгерскому, который отправил на ее завоевание своего племянника, Карла Дураццо, сражавшегося в это время с венецианцами. Возведение на трон Неаполя «своего» короля позволило бы Урбану ограничить схизму одной Францией и он полностью отдался организации этой экспедиции.

В ноябре 1380 года в Рим с войском прибыл Карл Дураццо. Урбан сделал его знаменосцем церкви и сенатором. Для снаряжения похода на Неаполь были ограблены римские церкви — великолепная утварь и массивные бюсты оказались в плавильных печах. 1 июня 1381 года Карл принял инвеституру на Неаполь, а на следующий день — корону. Вскоре после этого войска двинулись из Рима по Латинской дороге.

28 июня Карл одержал победу под Сан Жермано и вступил в Неаполь. Иоанна, осажденная в замке Кастель дель’Ово, сдалась 25 августа. Весной 1382 года под Неаполем во главе сильного французского войска появился Людовик Анжуйский, произведенный в короли Климентом VII, и это решило участь пленной королевы. В мае она, по повелению Карла Дураццо, была задушена шелковым шнурком, а ее тело неделю публично выставлялось в неаполитанской церкви Санта Чиара.

Пылающий местью Людовик Анжуйский обрушился на неаполитанское королевство. Страшась за Рим, Урбан VI также начал подготовку к обороне, но француз так и не появился под городскими стенами. А вскоре сила натиска его войска была раздавлена искусной тактикой Карла Дураццо, и великолепнейшая из армий оказалась сокрушена лишениями, болезнями и голодом.

Война перешла в вялую фазу, и нетерпеливый Урбан решил лично отправиться к Карлу. Почти тайно он покинул Рим 19 апреля 1383 года и добрался до Неаполя только в начале ноября. Однако вскоре папа оказался в сильном разладе со своим неблагодарным ставленником. Карл хотел удалить его из страны, где Урбан попытался разыгрывать роль сюзерена. Выяснилось, что никто его здесь не уважал, а почитание к наместнику Христа никогда еще не падало так низко. 26 мая 1384 года Урбан покинул Неаполь и основал свою резиденцию в Ноцеро. Папство, едва вернувшись в Рим, теперь оказалось перенесенным в неаполитанское королевство.

Кардиналы ненавидели Урбана, и снова поднялся вопрос о его низложении. Заговор открылся и 11 января 1385 года шесть кардиналов были брошены в подземелье. Оставшиеся на свободе отреклись от Урбана и высказались за необходимость Вселенского собора. Распаленный яростью, Урбан предал Карла анафеме и низложил его с трона, а Неаполь подверг интердикту. Теперь Карл выслал войско против папы. Со стен Неаполя было возглашено, что доставивший папу мертвым или живым получит награду в 10 000 гульденов золотом, т.е. глава христианства приравнивался в цене к атаману разбойников.

Урбан проклинает Карла Неаполитанского со стен Ноцеры

Ноцера пал, замок в крайнем стеснении еще держался, но долгая оборона была невозможна. На помощь пришли наемные банды, итальянские, французские, бретонские и немецкие, готовые в любую минуту продать папу в случае неудовлетворения им их требований. 7 июля они вырвались из города и понеслись в направлении салернского берега, а далее к Беневенту. В Бари их подобрали генуэзские суда и доставили в Геную 23 сентября. Там папа снова сел на корабль и отправился в Лукку, откуда собирался вернуться с войском в Неаполь.

Ситуация сложилась так, что Урбану не удалось осуществить свое намерение, и в августе 1388 года он, наконец, вернулся в Рим. Город сильно пострадал от прошедшей чумы. Он замер в грязи и нищете, которые не могла компенсировать независимость, достигнутая за время отсутствия Урбана. Приехавший папа немедленно показал свой свирепый нрав. Он захотел подчинить себе Капитолий и своей властью поставить сенатора.

Вооруженный народ кинулся к Ватикану, но уже через несколько дней можно было увидеть кающихся арбалетчиков, бредущих от Капитолия к Святому Петру с веревками на шеях, босоногих и с горящими свечами в руках. Рим ненавидел этого неуемного папу, но подчинялся ему более прочих. 15 октября 1389 года Урбан VI скончался, оставшись в памяти современников как жестокий и немилосердный тиран.

2 ноября в Риме папой был избран неаполитанец Пьетро Томачелли, 30-летний кардинал церкви Святой Анастасии. 11 ноября он принял сан под именем Бонифация IX. Первым делом новый папа снял отлучение с дома Дураццо и в мае 1390 года короновал в короли Неаполя юного Владислава Дураццо. Римская церковь снова могла опираться на это королевство, свою вассальную область.

В этом же году состоялся Юбилей, назначенный еще Урбаном VI. Несмотря на неучастие в торжестве схизматических народов, в Рим стеклись богомольцы из Германии, Венгрии, Богемии, Польши и Англии. Однако священное торжество юбилея превратилось в финансовую спекуляцию папы, рассылавшего во все страны уполномоченных с приказом продавать индульгенции за сумму, равную стоимости путешествия в Рим. Проявились самые вопиющие злоупотребления. Симония и ростовщичество действовали с нескрываемой наглостью. Современники рисуют Бонифация IX беспредельно корыстным и бессовестным, раздававшим за деньги все церковные должности и взимавшим плату за всякое прошение.

Вскоре после юбилея настроение в Риме снова стало враждебным папе. Вследствие этого 11 сентября 1391 года Бонифаций заключил с римской республикой договор, по которому она обязалась признавать неприкосновенность клира, не обременять налогами курию и кардиналов, возобновлять городские стены и мосты и приглашать всех римских баронов к оборонительному и наступательному союзу с папой и церковью.

В 1392 году римляне с оружием в руках ворвались в Ватикан и на глазах у папы вытащили из дворца каноников Святого Петра, отказавшихся совершить отчуждение имущества базилики на военные издержки. Не чувствуя себя в безопасности, Бонифаций воспользовался приглашением Перуджии, чтобы покинуть Рим и позволить призвать себя обратно на выгодных условиях.

Летом 1393 года римские послы стали настоятельно звать Бонифация вернуться, поскольку римляне боялись переноса папской резиденции. Условия Бонифация были следующие: отныне папа должен избирать сенатора, или, если он этого не пожелает, то облеченные сенаторской властью консерваторы должны приносить ему присягу в верности; сенатор не должен быть стесняем в своей должности ни арбалетчиками, ни иными магистратами; клир и папский двор подлежат юрисдикции лишь своего законного форума; папа и кардиналы освобождаются от пошлин и податей; магистраты не должны ни под каким видом иметь притязания на имущества церквей, госпиталей и благочестивых учреждений Рима.

На свое возвращение Бонифаций потребовал 1000 снаряженных всадников для конвоя и 10 000 гульденов золотом на дорожные издержки. 8 августа 1393 года на Капитолии римский парламент единогласно принял эти условия и скрепил их клятвой. Эта грамота, в основных чертах, стала базисом отношений между папой и городом Римом на последующие времена.

В конце года Бонифаций вернулся в Рим и был принят с почестями. Однако уже в мае следующего года народу показалось, что договор слишком перевешивает в пользу папы, и поднялось очередное восстание при активном участии арбалетчиков, власть которых папа и хотел сломить в первую очередь. Лишь вмешательство юного Владислава Неаполитанского положило конец беспорядкам. Осенью 1394 года он прибыл в Рим с войском и освободил папу от опасного положения.

16 сентября в Авиньоне умер Климент VII. Появилась возможность ликвидации схизмы, но для этого требовалось воспрепятствовать выбору преемника авиньонского папы. С этим согласился даже французский король, но не французская курия. 26 сентября она избрала из своей среды испанца Петра де Луна, который 3 октября воссел на схизматический трон под именем Бенедикта XIII. Мир начинал свыкаться с двумя церквями и двумя папами.

Тотчас же Бенедикт XIII начал стеснять своего римского соперника созданием ему врагов в церковной области и в городе. В Рим засылались письма, подстрекавшие народ к отпадению от Бонифация и к признанию Бенедикта. Население Трастевере подняло восстание, которое было подавлено. В наказание трастеверинцы были лишены своих гражданских прав. Однако ситуация в городе была такова, что лишь благодаря Владиславу удавалось вовремя ликвидировать беспрестанные заговоры.

Наконец, непреклонная настойчивость Бонифация принесла свои плоды. Город согласился на сложение власти цехов и упразднение арбалетчиков. В 1398 году папа получил полный dominium. Была восстановлена прежняя система управления Римом через полугодичного чужеземного сенатора и трех администрирующих консерваторов при усиленном авторитете папы. Этот момент можно считать началом гибели республиканской самостоятельности римлян.

Для полнейшего укрепления своей власти в Риме Бонифаций IX приказал восстановить и укрепить разгромленный замок Святого Ангела. В крепость был превращен и ватиканский дворец, а сенатский дворец на Капитолии был отстроен заново и тоже укреплен. Позаботился Бонифаций и о восстановлении заброшенной Остии для защиты устья Тибра и для предотвращения разбойничьих высадок провансальских и итальянских пиратов. Он изъял город Остию из-под юрисдикции кардинала-епископа и поставил ее под власть папы. Устье Тибра снова сделалось местом стоянки для нескольких галер, и впервые после долгого времени появился папский флот.

Так окончился 14 век в истории Рима.

Далее: Рим в 14 веке. Культура и состояние города
Назад: Средневековье. 14 век. 1355-1377. Возвращение Святого престола

Средневековье. 14 век. 1355-1377. Возвращение Святого престола

В октябре 1354 года в Италию прибыл Карл IV, германский монарх и формальный римский король. Обстоятельства сложились так, что его, как спасителя, призывали обе партии. Папа же рассчитывал, что этот поход облегчит кардиналу Альборноцу полное покорение церковной области. При этом сам Карл не имел никакого плана относительно Италии и фактически отправился в сопровождении 300 рыцарей лишь за утерявшей всякое реальное значение императорской короной.

6 января 1355 года он принял железную корону Ломбардии из рук миланского архиепископа, а 18 января, в Пизе, ему поклонилась большая часть городов Тосканы. 21 марта то же сделала и Флоренция. Случилось «немыслимое» — и гвельфы и гибеллины двинулись под императорской хоругвью на Рим. К этому времени Карла уже сопровождало войско из 15 тысяч всадников.

1 апреля Рим единодушно принял богемского короля. В сопровождении дворян он, переодетый пилигримом, несколько дней посещал церкви и лишь в день Пасхи принял из рук кардинала императорскую корону. По окончании церемонии императорский кортеж прибыл в Латеран. Сам Карл ехал под пурпурным балдахином, а его коня вели сенаторы.

Несмотря на повеление папы оставаться в городе не более нескольких часов, римляне требовали от нового императора, чтобы он не покидал Рим и вступил в пользование правами империи или же вернул городу его прежнюю свободу. Карл не желал ссориться с понтификом. Он уговаривал римлян быть послушными папе и едва успел встать с латеранского торжественного банкета, как возвестил им, что покидает Рим, чтобы ехать на охоту. Он снял пурпур, сел на коня и направился в Тиволи осматривать водопады. В это же время большинство немецких и итальянских войск двинулись в обратный путь.

Для самого Карла дорога в Германию оказалась, мягко говоря, не легкой. Презираемый за покорность папе, и не принявший сторону ни одной из партий, император нигде не находил поддержки. Напротив, присягавшие ему на пути в Рим города теперь закрывали перед ним ворота. Как беглец появился он у себя в Богемии, с императорской короной, но без империи.

Зато не упустил своих шансов кардинал Альборноц. Он, наконец, сломил своих противников — кого силой оружия, кого искусной дипломатией — и к 1357 году овладел практически всей церковной областью. При этом кардинал обращал свергнутых тиранов не во врагов, а в слуг церкви в качестве ее викариев (наместников папы). Подчинился энергичному кардиналу и Рим. Однако, летом 1357 года Альборноц был вынужден покинуть город, поскольку его призвал в Авиньон Иннокентий VI. Место легата занял аббат Андроин де Клюньи.

Тем временем в Риме состоялось важное нововведение: двойной аристократический сенат, управлявший городом, был упразднен навсегда. С 1358 года должность сенатора стал занимать один человек. Первый серьезный удар родовой аристократии нанес Кола ди Риенци, а окончательно отправил ее в небытие Альборноц, склонивший Иннокентия VI к назначению одного, обязательно иноземного, сенатора. Таким образом, осенью 1358 года преемником Иоанна Конти стал сиенский рыцарь Раймунд де Толомеис, открывший длинный ряд чужеземных сенаторов Рима.

Сенатор теперь назначался на 6 месяцев и привозил с собой 6 судей, 5 нотариусов, 2 маршалов, 20 гербовых всадников и столько же военных ратников. Помимо сенатора избирался, теперь уже народом и на каждые 3 месяца, городской совет Септемвиров — семеро граждан, становившимися советниками сенатора и истинными главами городской общины. Списки магистратуры стали наполняться именами простых граждан и мелкого дворянства, фамилии которых со временем стали влиятельными и совершенно вытеснили фамилии старой аристократии, низведенной до степени провинциальных баронов. Колонна, Орсини, Савелли и Анибальди больше не участвовали ни в управлении городом, ни в командовании войском.

В это же время в Риме сформировалась новая милиция, вооруженная арбалетами, страшнейшим оружием даже в эпоху начала применения пороха. Называлась она «Благополучной корпорацией арбалетчиков и щитоносцев (felix societas balestrariorum et pavesatorum)». Это оружейное товарищество было организовано по кварталам и образовало корпорацию с политическими правами. Ее верховный совет составляли четыре старшины, а предводителями были двое знаменосцев, по знаку которых должны были быть готовы стрелки во всех кварталах.

12 сентября 1362 года в Авиньоне скончался Иннокентий VI, и его преемником стал Вильгельм де Гризак, барон из Лангедока. 6 ноября он вступил на Святой престол под именем Урбана V. Римляне поспешили передать новому папе Dominium своего города, и он признал их демократическое правление, оставшееся без изменения.

В ноября 1362 года сенатором стал Россо де Риччи из Флоренции, строго вершивший правосудие, вешавший непокорных баронов на Капитолии и усмиривший бунт аристократии. По истечении срока его нахождения в должности римляне отправили его обратно во Флоренцию с почетным аттестатом, подписанным 30 мая 1363 года как семью главами общины, так и четырьмя старшинами арбалетчиков, откуда следует, что последние к этому времени уже были причислены к верховному совету.

Рим оставался спокоен, но внутри церковной области бунтовали Орсини, призвавшие себе на помощь одну из многочисленных наемных банд и совершавшие с ней набеги до самых городских ворот. Это обстоятельство вынуждало римлян настойчиво просить папу о его возвращении, но тот лишь обнадеживал их по примеру своих предшественников. Учреждение стрелковой милиции было спасительным, поскольку оно сделало город способным противостоять наемным бандам, хотя и не сохранило римские провинции от наложения контрибуций этими, становившимися все страшнее вольными хищниками.

С середины 14 века началось доминирование этих странствующих солдат удачи. Распадавшаяся из-за войны с Англией Франция и вечно раздробленная Италия представляли для них естественную арену жизни и смерти. Тогдашний мир, в котором пришли в упадок средневековые устои, такие как империя, церковь, ленная монархия, рыцарство, патрицианский городской уклад, находился в разложении и искал новых социальных форм. К бандам наемников примыкали и синьоры из старой знати, искавшие себе новое место в меняющейся жизни.

В мае 1365 года император приехал в Авиньон, где в месте с папой составил план искоренения банд. Для удаления их из Италии и Франции было решено направить их против турок. Однако капитаны наемников не имели ни малейшего желания становиться крестоносцами и лишь подняли папу и императора на смех. Не больший эффект возымело и их отлучение от церкви. И снова римские послы прибывали в Авиньон и умоляли Урбана V вернуться в Рим и спасти столицу христианства от гибели. Убеждал Урбана V в необходимости такого шага и постаревший Петрарка.

Наконец, шестой авиньонский папа решился на возвращение, а Карл IV обещал проводить его самолично. Едва это решение было оглашено, как тут же против Урбана поднялась буря негодования. Противились как Карл Французский, так и все придворные и кардиналы. Прелаты содрогались от одной только мысли, что им придется променять роскошный Авиньон, в котором они жили в царственной роскоши, на дикий Рим.

И все же к великому шагу Урбана V побудил не призыв римлян, а вполне прозаическая причина. Его пребывание в Авиньоне стало ненадежным. Франция опустошалась разбоями, голодом и чумой. Урбану, как и его предшественнику, приходилось позорно откупаться от наемных банд. К тому же папство действительно нуждалось в городе, без которого оно лишалось своей истории и своих мистических завес. Авиньон был лишь временной аномалией.

30 апреля 1367 года Урбан V покинул Авиньон, оставив там пятерых кардиналов. 20 мая великолепно вооруженный флот, состоявший из 60 галер, присланных Неаполем, Венецией, Генуей и Пизой, отошел от берегов Марселя и 23 мая пристал в Генуе, где папа был встречен ликующей толпой. Здесь Урбан пробыл пять дней, а 4 июня флот вошел в гавань Корнето, города Церковной области.

Несметные толпы встретили святого отца на берегу. Синьоры из Романьи, Сполето и Мархии, послы Орвието, Пизы, Флоренции, Сиены, Перуджии и Витербо, графы, бароны, епископы и аббаты набожно преклонили колена на берегу. Устланный коврами трап был воздвигнут в море, а на берегу стояли богато убранные палатки. Путника встретил Эгидий Альборноц, человек, без которого Урбан V никогда бы не отважился на эту поездку и благодаря которому папство снова перенеслось из Авиньона в Италию. Папа отслужил на берегу мессу, а затем совершил въезд в ликующий Корнето. Там он провел пять суток в монастыре миноритов и отпраздновал Троицын день. Вскоре перед ним предстало посольство с Капитолия. Оно вручило ему полный dominium Рима и ключи от замка Святого Ангела.

9 июня Урбан въехал в Витербо. Сюда же обещал прибыть и Карл IV, но его поездка не состоялась. Зато к папе ежедневно прибывали посольства от итальянских городов. Омрачила это оживление лишь смерть великого Альборноца, скончавшегося 24 августа и так и не дождавшегося возвращения папы в Рим. Урбан даровал юбилейную индульгенцию всем, кто пронесет некоторое расстояние на своих плечах гроб с телом кардинала. Аристократы и принцы предложили свои услуги, и так усопший был переносим от города к городу до самого Толедо в Испании. В Риме же ничего не напоминает о нем. Неизвестно даже, был ли он вообще в этом городе.

Вскоре после смерти Альборноца в Витербо произошла смута. Население этого города было раздражено надменным обращением некоторых французов. Горожане бросились брать штурмом дома кардиналов с кличем: «Да здравствует народ! Смерть церкви!», после чего разнесли городские ворота и построили баррикады. Трое суток продолжались волнения, пока из соседних городов не стеклись вооруженные люди для освобождения папы. Некоторые современники утверждали, что смута была устроена самими кардиналами, чтобы внушить папе отвращение к Италии. Тем не менее волнения улеглись, и граждане Витербо с раскаянием изъявили покорность.

Наконец, 14 октября папа с эскортом выехал из Витербо и утром 16 октября достиг Рима. Наместник Христа въезжал в город во главе целой армии. Ему навстречу с пальмовыми ветвями, цветами и знаменами устремились римский народ, магистраты и клир, чтобы пением священных гимнов приветствовать вернувшегося главу церкви. Папа ехал на белом иноходце, поводья которого держали итальянские князья. При нем находились одиннадцать кардиналов, в большинстве своем мрачно и подозрительно озиравшихся вокруг. Более 2000 епископов, аббатов, приоров и клириков всех степеней предшествовали или следовали за ним.

Вступив в собор Святого Петра, Урбан V с молитвой пал ниц у мощей апостола, после чего занял место на кафедре, на которой в течение 63 лет не восседал ни один папа. Поэты той эпохи изображали Рим в образе горестно стенающей во прахе и пепле вдовы. Самому же Урбану V одичавший город представлялся, вероятно, в куда более мрачном виде.

К руинам древности присоединились и христианские, к разрушенным храмам — разрушенные церкви. Святой Петр находился в запустении, Святой Павел лежал на земле, а Латеран в 1360 году снова сгорел в пожаре. Почти все базилики и монастыри сгнили, а площади и улицы были заболочены и завалены мусором. Растрескавшиеся башни, сожженные дома и всяческие опустошения являли собой ужасающую хронику всех войн, перенесенных городом в 14 веке.

Передвигаясь по узким и сырым закоулкам, папа, вероятно, испытывал страх от мертвой тишины города и вида народа, манеры которого свидетельствовали о моральном одичании и нищете. Исчезли некогда многочисленные духовенство и аристократия, обитавшая теперь в своих кампанских замках. Долгое отсутствие курии явилось сильнейшей из всех причин, приведших к столь глубокому упадку Рима.

Тем не менее, город по-прежнему представлял собой республику, способную содержать собственное войско и воевать с городами и власть которой признавалась до самых границ прежнего римского герцогства. Строй ее при реформаторах оказался вполне жизнеспособным, одолел аристократию и положил конец фамильным войнам.

Получив от римлян синьорию, Урбан V изменил городское устройство. Он упразднил Семерых и арбалетчиков и поставил, наряду с чужеземным сенатором, городской совет из 3 человек с судебными и административными функциями. Поскольку власть аристократии уже была сломлена, папе оставалось устранить столь же опасное для него народное правление и создать беспристрастную магистратуру. Измученный народ снова покорился и отказался от своих политических амбиций.

Зиму Урбан провел в Риме, а в мае 1368 года перебрался в Монтефиасконе ради более здорового воздуха. 17 октября он встретился в Витербо с приехавшим в Италию Карлом IV. 21 сентября они оба прибыли к собору Святого Петра. Невиданное уже 150 лет зрелище императора и папы, въезжающих в Рим в мирном согласии, не вызвало у зрителей никакого энтузиазма — слишком презираема была для них личность Карла IV.

Пребывание в Риме с самого начала оказалось для папы невыносимым. Возвращение сюда Святого престола не казалось ему столь обязательным, чтобы ради этого стать мучеником в чуждой для себя стране. Прощанием Урбана V с городом стало торжественное перемещение голов апостолов в Латеране. Для этих частей святых мощей были изготовлены серебряные бюсты, куда их и заключили 15 апреля 1370 года. 17 апреля папа выехал из Рима и уже более не возвращался в него.

26 июня, находясь в Монтефиасконе, он написал римлянам прощальное письмо с утешением, а 5 сентября поднялся на борт галеры в Корнето. 19 декабря он умер, и мир усмотрел в этом карающую десницу неба. 30 декабря в Авиньоне избрали нового папу, 40-летнего Пьра Роже, графа де Бофор. 5 января 1371 года он вступил на Святой престол под именем Григория XI.

Недовольные римляне медлили с вручением dominium своего города седьмому французскому папе. Отъезд Урбана возвратил им свободу, и они снова управляли своим городом через народного магистрата. Лишь в конце 1371 года римский парламент передал Григорию XI, как синьору Рожеру де Бофор, пожизненную сенаторскую власть. Папа же, подобно своему предшественнику, повелел своему викарию, Филиппу де Кабассоль, кардиналу-епископу сабинскому, принять именем его синьорию.

И снова римляне увещевали папу вернуться в их город. И снова не эти призывы, а более веские причины стали побудительным мотивом такого шага. Совершенно реальной оказалась возможность отпадения Церковной области: почти вся Италия поднялась против французского папства после ухода Урбана V. Дело в том, что интересы авиньонских пап, направленные на Италию, имели только две цели: сломить могущество правившего Миланом дома Висконти и удержать за собой Церковную область. Папскими легатами становились одни французы и едва ли можно было найти хоть одного кардинала, говорящего по-итальянски. Крепнущий национальный дух итальянцев не мог не возмутиться таким положением дел.

Восстала всегда поддерживавшая пап Флоренция. Летом 1375 года к ней присоединились 80 городов, образовав национальную лигу против светской власти пап. Подобного национального подъема Италия не видела со времен первого Ломбардского союза. В самой Флоренции было разрушено здание инквизиции, конфисковано церковное имущество, а духовенство оказалось либо в тюрьмах, либо на виселицах.

В январе 1376 года флорентийцы обратились к римлянам с призывами возглавить освободительное движение. В посланиях римляне назывались отцами свободы, которая позволила им достичь мирового владычества, а сам Рим — пресветлой столицей не только Италии, но и всего мира. Истинным делом римлян называлось свержение французского ига и папской тирании. И все это сопровождалось бесконечными отсылками к славному прошлому Вечного Города.

С польщенной гордостью римляне читали письма флорентинцев. В них признавались их собственные теории относительно вечного величия римского народа. Едва ли церковь когда-то испытывала большую угрозу, поскольку папство подверглось опасности утратить свое историческое положение в Италии, последствием чего могло стать объединение страны.

Однако, как во время правления Колы ди Риенци Флоренция отказалась от союза с Римом, так теперь и Рим не стал спешить с объединением. Присутствие папы, не позволившее бы объединиться Италии, было жизненно необходимым для римлян. Григорий XI поспешил заверить их в своем возвращении, и это воспрепятствовало отпадению Рима.

31 марта Григорий изрек анафему над Флоренцией, как зачинщицей революции. Имущество и личность любого флорентийского гражданина он объявил лишенными покровительства законов, а каждому христианину разрешил грабить и даже обращать в рабство флорентинцев, где бы те ни находились. Все флорентийское было изгнано из Авиньона, а количество беженцев оказалось таково, что его хватило бы еще на один город. Лишь Пиза и Генуя отказались изгнать отлученных и были наказаны за свое человеколюбие интердиктом.

Григорию XI, конечно, было хорошо известно о переменчивых настроениях римлян, и несмотря на первоначальный отказ Рима присоединиться к национальной лиге, он понимал, что ситуация в его отсутствие в любой момент могла обернуться на противоположную. По этой причине папа принял твердое решение о своем возвращении и послал в Италию в качестве авангарда кардинала Роберта Женевского с 6000 всадников и 4000 пехотинцев — солдатов, представлявших собой свирепейшую банду из бретонцев и гасконцев. Ворвавшись в начале июля в болонскую область, эта орда, производившая ужасные опустошения, стала доказательством истинности всех жалоб, направленных Флоренцией против пап и их наемников.

Бретонское разграбление. Картина художника 19 века

Еще в 1375 году Григорий издал буллу, повелевавшую всем епископам находиться в своих резиденциях. Рассказывают, что однажды на его вопрос одному прелату: «Синьор епископ, отчего не едете Вы в Вашу резиденцию», тот ответил: «А Вы, святой отец, отчего не едете в свою?»

Наконец, 2 октября 1376 года папа с курией сел на галеры в Марселе и отправился к берегам Италии. Услышав об этом, флорентийцы снова написали римлянам, предостерегая последних от обольщений и снова призывая Рим соединиться с ними для освобождения Италии. На этот раз римляне оставили флорентийские призывы совершенно безо всякого внимания.

5 декабря Григорий прибыл в Корнето. Как и ранее Урбана V его встретили ликующие толпы народа, но теперь здесь не было ни Альборноца с ключами от покоренных городов, ни послов от поклонившихся республик. С опаской папа высадился в церковной области и, не спеша в Рим, устроился на жительство в Корнето, ожидая договора с республикой.

21 декабря уполномоченные кардиналы остийский, портский и сабинский заключили с городом соглашение. По нему Рим преподносил папе с момента его высадки в Остии полный dominium и передавал легатам все мосты, ворота, башни и крепости, всё Трастевере и Леонину. Папа, со своей стороны, обещал оставить неприкосновенными экзекуторов юстиции и четырех советников гильдии арбалетчиков. Магистраты должны были принести ему присягу верности, и папа имел право реформировать их организацию.

13 января 1377 года Григорий выдвинулся из Корнето, а 14 числа сошел на берег в Остии, куда вечером явились на поклон многочисленные толпы римлян. Здесь ликующий народ вручил папе dominium и устроил танцы. На следующий день понтифик добрался до базилики Святого Павла по Тибру. Ночь он провел на судне и лишь утром 16 января сошел на берег. В субботу 17 января состоялся, наконец, торжественный въезд папы в Рим через ворота Святого Павла.

Джорджо Вазари. Екатерина Сиенская сопровождает папу Григория XI в Рим

Толпа одетых в белое прыгунов плясала, ударяя в ладоши. Городские магистраты, милиция и арбалетчики эскортировали и окружали триумфальный кортеж Григория. Сам он ехал иноходце под балдахином, несомым сенатором и прочей знатью, с предшествующей хоругвью церкви. В воротах Святого Павла папу встретило духовенство, и здесь ему были вручены ключи от города. Далее процессия проследовала к Святому Петру, которого достигла лишь после полудня. Римляне украсили улицы своего разрушающегося города пестрыми коврами, и даже крыши были усеяны ревевшим от радости народом, посыпавшим путь святого отца дождем цветов.

Григорий XI вступил в Ватикан с твердым намерением стать восстановителем Рима. Однако город не дал ему спокойной жизни, пытаясь удержать свободу под управлением арбалетчиков. Присутствием курии воспользовалась и аристократия для нового утверждения в Риме своего могущества. Лука Савелли даже составил заговор против народного правительства, но его план сорвался.

Вероятно, лишь смерть не позволила Григорию последовать примеру своего предшественника и бежать в Авиньон. Во время его безнадежной болезни глубокое волнение овладело как кардиналами, так и народом. Первые уже совещались о новых выборах, тогда как последний — о средствах помешать французскому избранию и провести римское, которое удержало бы папство в Риме.

Прежде чем Григорий скончался, сенатор Гвидо де Прохинис, магистраты Капитолия, капитаны кварталов, священники и почетные граждане Рима направились к кардиналам в базилику Санто Спирито и изложили им настоятельные желания римского народа. Было заявлено, что для блага Италии на этот раз безусловно необходимо сделать папой римлянина или хотя бы итальянца, который сохранил бы резиденцию в Риме, поднял город и привел церковную область в достойное состояние.

Кардиналы обнадежили делегацию, но сами уже переносили свои драгоценности и утварь в замок Святого Ангела, которым командовал французский кастеллан. Едва ли когда еще кончина папы ожидалась с такой напряженностью.

Григорий XI умер 27 марта 1378 года, будучи всего 47 лет отроду. Усопшего перенесли к Святому Петру, где отслужили первые панихиды, а через день захоронили в церкви Санта Мария Нуова, на Римском Форуме. Не смотря на то, что Григорий мало что успел совершить, римляне на долгие годы сохранили к нему глубокую признательность за возвращение в их город Святого престола.

Далее: Средневековье. 14 век. 1378-1399. Схизма
Назад: Средневековье. 14 век. 1348-1354. Юбилейный год и «второе пришествие» Колы ди Риенци.

Боковая колонка